Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– А чего тут долго объяснять? – пожал плечами Клоп. – Танька про Кольку старалась не болтать, потому что сразу бы все заинтересовались, а с чего это такая доброта к чужому мальчишке? Стали бы думать, что это Танькин ребенок. Слухи бы всякие ненужные пошли.
– Подумаешь! Слухи! – фыркнула Дуня. – Про Таньку и так много чего говорили. Она бы из-за боязни слухов не стала бы даже от меня существование Кольки скрывать.
– Это я ей такое условие поставил, – наконец признался Клоп. – Даже не условие, а просьба такая у меня к ней была. Ну, не хотел я, чтобы Танька мальчишку
– Можешь быть спокоен, она молчала как рыба, – заверила его Дуня и замолчала.
– Ну так, я ваше любопытство удовлетворил, – напомнил девушкам Клоп, тоже помолчав. – А вы обещали мне дать координаты того парня, который деньги из тайника в Танькиной квартире забрал. Как мне его найти?
– Он в больнице сейчас лежит, – сказала Мариша. – В Купчине. На своей новой машине в аварию попал. Жив он сейчас или нет, я не знаю. Но думаю, что свои деньги ты через него вернуть себе сможешь. Не все, конечно. Что-то он наверняка успел потратить. Но большую часть денег точно вернешь.
Клоп заметно повеселел при этом известии.
– Вот спасибо вам, девчонки, – сказал он. – Порадовали. А то сами понимаете, на свободу с чистой совестью и пустым кошельком как-то неинтересно выходить. А как фамилия этого типуса?
– Листиков, – сказала Дуня. – А зовут Виктор. Только он в реанимации был. Не знаю, пустят тебя к нему или нет.
– Меня пустят, – заверил ее Клоп. – Пусть только попробуют не пустить.
И неожиданно для своей большой массы тела, проворно повернувшись, он поспешил к «Лексусу», в котором его поджидал Скарабей. Видя, что разговор закончен, к подругам подошли Смайл и Юлька. Все вместе они поехали к Марише домой, чтобы отпраздновать там наконец ее второй день рождения. Ее и Дуни.
– В конце концов, не каждый день так случается, что моя подруга спасается от лап убийцы и при этом остается практически целой и невредимой, – заявила Юлька, покупая в супермаркете бутылку «Белиса» и литр «Абсолюта», чтобы его разбавлять.
В это время Смайл зависал в гастрономическом отделе, а сама Мариша выбирала с Дуней фрукты к их застолью.
– Я вот все думаю, – внезапно произнесла Мариша, отвлекшись от груды желтых бананов и груш с розовыми бочками. – Хорошо или плохо, что ты приехала, когда Миша тебе позвонил на трубку и велел приехать ко мне? Ты ведь не могла не понять, что это тебе звоню не я?
– Не ты? – искренне поразилась Дуня. – А кто же?
– Он и звонил, – ответила Мариша. – Неужели ты не поняла, что это не мой голос?
– Голос мне показался странным, – призналась Дуня.
– Ну, и ты не поняла, что со мной что-то не в порядке?
– Я и в самом деле не поняла, что ты в опасности, – призналась Дуня. – Но неужели ты думаешь, что если бы я поняла, что с тобой что-то не в порядке, то я бы оставила тебя в беде?
– Спасибо тебе, – растрогалась Мариша. – Дай я тебя обниму и пойдем праздновать.
Но несмотря на бурно отпразднованное спасение, на следующий день ровно в одиннадцать утра, как и договаривались, подруги сидели в кабинете следователя, ставшего им практически родным за это время.
– Господи, как мне худо, – прошептала Дуня. – Хоть бы воды попить дали.
Но воды им не дали. Вместо этого появился отвратительно трезвый, громкий и жизнерадостный Белооков, который с места в карьер начал трясти подруг за руки, целовать их в щеки и вообще демонстрировать им свою симпатию в полном объеме. В другое время, может быть, подруги и оценили бы это по достоинству, но сейчас они могли думать лишь о том, как им худо и не отвалилась бы у них голова или какая-нибудь другая часть тела. И вообще, как хорошо было бы просто полежать сейчас в горизонтальном положении, а не беседовать со следователем.
– Хочу вас поблагодарить за вашу помощь, – вдоволь наобнимавшись, все же поблагодарил подруг Белооков. – Но не могу не признать, что вы очень рисковали. Если бы не счастливое стечение обстоятельств, вас могло и не быть в живых.
– Если бы мы не рисковали, вы бы не сумели задержать убийцу с поличным! – парировала Дуня.
– Это так, – кивнул следователь.
– А кстати, я хочу у вас спросить, как получилось, что вы оказались у меня в квартире? – спросила у него Мариша. – Вас что, кто-то туда вызвал?
– Почему вызвал? – даже обиделся Женя. – Что же мы, по-вашему, в милиции совсем безголовые?
– Нет, – смутилась Мариша. – Ну почему уж совсем?
– Мы тоже кое-что соображаем, – сообщил ей Белооков. – И на след убийцы вышли и без вашей помощи. Ну а когда его не оказалось дома, я почему-то вспомнил про вас. Ну, потому и пришли к вам. А там уже дверь взломана, полно народу и вы сидите с такими лицами, что мне все сразу ясно стало. Но расскажу все по порядку. Вам ведь интересно будет послушать?
– Еще как! – хором воскликнули подруги. – Мы вот подозревали в убийстве Татьяны кого угодно, только не Мишу. Он ведь был на костылях!
– Вот именно эти костыли и гипс и навели нас на подозрение, – сказал следователь. – Перелом-то зафиксирован у Михаила был уже давно, а гипс, когда вы доставили его в первый раз к нам в отделение, был почти стерильно чистым. Как только я это понял, то сразу же обратился к врачу, который накладывал Михаилу этот гипс. И врач сказал, что перелом у его пациента вполне благополучно срастается. Хотя имелось одно но… Одно осложнение.
– Какое же? – поинтересовалась Мариша.
– Михаил оказался ВИЧ-инфицирован, – ответил ей следователь.
– Да вы что?! – ахнули подруги.
– Это выяснилось в результате анализов, которые взяли у Михаила в клинике, – кивнул следователь. – Взяли не по подозрению, а просто по той страховке, по которой лечился Михаил, всем пациентам предусматривался такой анализ, независимо от диагноза, с которым они поступили в клинику.
– Кажется, я поняла, – пробормотала Мариша. – Он узнал, что болен, и решил, что его заразила Татьяна? Да?