Шрифт:
Глава 1
Девушка, которой Мак одарил меня скорее всего потому, что не нашел ей лучшего применения, оказалась приятного вида молодой особой в строгом сером фланелевом костюме и не менее строгой белой шелковой блузке с аккуратным галстуком. Чуть ниже среднего роста, приятная фигура и серьезное овальное лицо с большими, очень серьезными, голубовато-серыми глазами. Далее, рот - достаточно пропорционален, а улыбаться явно не приучен. Сухая, вымученная неохотная улыбка - вот и все, чем она меня порадовала. Правда, положение не слишком-то и располагало к радостным улыбкам.
Пышные светло-каштановые волосы девушки были на викторианский манер собраны на макушке, выставляя напоказ изящную шею. Такие светлые
Тем не менее, в некоторых отношениях она все же снизошла до привычных женских атрибутов. Аккуратные черные туфельки, гармонировавшие по цвету с лежавшей на коленях сумочкой, были на умеренно высоких каблуках, удачно подчеркивавших красивые лодыжки, а дымчатые чулки выделяли приятную форму ее ног. Однако, в отличие от большинства современных молодых дам, которые с удовольствием выставляют напоказ эрогенные свои зоны, мисс Эми Барнетт не позволила мне с первого взгляда определить, надеты на ней колготки, или безупречная ровность чулок зиждется на более сложных женских приспособлениях.
– Как бы там ни было, он в тюрьме, и он мой отец, - несколько вызывающе проговорила она.
– Пусть я и не видела его с самого детства.
Разговор происходил в стандартном гостиничном номере стандартного отеля, расположенного в городе Майами, неподалеку от побережья. Назывался он "Марина Тауэрс", хоть последнее вряд ли имеет какое-либо значение. Не станем вдаваться в подробности дела, которое привело меня сюда. Достаточно сказать, что я благополучно управился с ним и уже готовился возвращаться в Вашингтон, когда раздался телефонный звонок, и Мак приказал: сиди в номере, дожидайся гостью. Кроме того, он вкратце познакомил меня с положением вещей, а также не преминул принести извинения за то, что воспользовался моим присутствием и сгрузил работу мне на плечи, поскольку некоторые причины личного характера могут сделать ее неприятной для меня. Однако в нашем деле не принято обращать внимания на эмоции. И уж если речь зашла об эмоциональной стороне дела, то Мак, похоже, забыл, что у меня имелись и другие, не менее личные, мотивы охотно взяться за него.
– Сдается мне, вы не слишком им гордитесь, - заметил я.
– Хоть он вам и отец.
– А вы как думали? При его-то работе... вернее, бывшей работе! Я была ужасно потрясена, когда мама рассказала мне обо всем - мне было тогда семь лет - рассказала, почему у меня больше нет отца, почему ей пришлось оставить его. Но я ее прекрасно поняла. Да и что еще она могла сделать, когда наконец узнала то, что он скрывал все эти годы, узнала, что он представляет собой на самом деле.
– Эми Барнетт помолчала.
– Но после смерти матери у меня, кроме него, никого не осталось, мистер Хелм. Поэтому я почувствовала, что обязана приехать, когда узнала, что он попал в беду.
– Она быстро встряхнула головой.
– Нет, не совсем так. Я начала искать его раньше, чем узнала об этом.
– И не видели отца после того, как ваша мать сбежала от него и прихватила вас с собой?
Эми явно не понравилось то, как я выразил суть происшедшего, но собеседница предпочла не заострять на этом внимания.
– Понимаете... впоследствии он пытался время от времени писать мне, с днем рождения поздравлять... но мама заставляла возвращать письма нераспечатанными, и спустя какое-то время он перестал. И только совсем недавно, вскоре после ее смерти, я получила последнее письмо с указаниями, как связаться с правительственной службой, на которую он работал, в случае, если мне понадобится какая-либо помощь. С вашей службой. Он писал, что ушел на пенсию и теперь путешествует за границей, так что отыскать его будет нелегко. И поэтому хочет быть уверенным, что обо мне будет кому позаботиться теперь, когда я осталась одна, - Эми вновь одарила меня вымученной улыбкой.
– У меня, разумеется, есть хорошая работа - я веду дела нескольких врачей, к тому же в свое время окончила курсы медсестер, так что при необходимости могу облачиться в халат. Другими словами, мистер Хелм, я умею прекрасно позаботиться о себе, но почувствовала: отец искренне озабочен моей судьбой. В некотором роде это было предательством по отношению к маме, но я сочла, что не произойдет ничего страшного, если я повидаюсь и переговорю с ним, прежде чем он уедет из страны. Разве не так?
– Она резко встряхнула головой.
– Но... но когда я позвонила, то узнала, что он сделал и где он сейчас.
– И все-таки вы прилетели сюда, чтобы повидаться с ним. Из самого Цинциннати.
Девушка выразительно пожала плечами.
– Наверное, я просто упряма. Взялась за это дело и должна довести его до конца, хоть пока и не знаю даже, чем уплачу за вчерашний билет, не говоря уже о гостиничных счетах. Но мне кажется, я немного виновата перед ним - вернее, мама иногда вела себя не слишком разумно.
– Губы мисс Барнетт упрямо сжались.
– Хотя, похоже, что в этом случае она была совершенно права. Итак, мой отец, в прошлом работавший на секретную службу правительства, выйдя на пенсию, занялся контрабандой наркотиков. Более того, он оказал столь серьезное сопротивление при аресте, что несколько полицейских угодили в больницу. Согласитесь, трудно гордиться таким отцом. И все-таки я испытываю потребность хоть однажды встретиться с ним лицом к лицу, чтобы... чтобы убедиться в маминой правоте.
– Разумеется. Раз уж мы об этом заговорили, не хотите ли, не ожидая суда, признать виновным кого-нибудь еще?
Последовала непродолжительная пауза, в течение которой голубовато-серые глаза пристально изучали меня. Эми Барнетт медленно кивнула.
– Понимаю. Вы считаете, будто я осудила его, не потрудившись даже выслушать?
– Не дождавшись моего ответа, она быстро добавила: - Но ведь именно за этим я сюда и приехала, выслушать!
– Однако вы составили мнение о нем заранее, не так ли? Или позволили сделать это за себя своей маме? Девушка нахмурилась.
– Похоже, я не слишком понравилась вам, мистер Хелм?
– Вижу, вы уже залечили свои раны, мисс Барнетт.
– Что вы имеете в виду?
– Позабыли, как отец с ремнем в руке гонялся за вами по комнате, когда заканчивал избивать вашу несчастную мать, - без тени улыбки произнес я.
– Страшный, невыносимый тиран. Но теперь-то все в прошлом. Хотя, разумеется, подобные вещи трудно позабыть. То, как он у вас на глазах собственноручно душил кошку и потрошил ножом несчастного пса. Ничего удивительного, что ваша мать поспешила сбежать. Ведь он мог сделать вас инвалидами на всю жизнь, а то и удушить прямо в кровати. Не так ли?
Она не сводила с меня изумленного взгляда.
– Понятия не имею, о чем вы говорите! Если уж на то пошло, отец очень любил старину Баттонса, нашего спаниеля. И никогда не поднимал руку на... Ох, вы иронизируете!
– Она облизала губы.
– Простите, мистер Хелм, я сегодня туго соображаю.
– Вот именно, сударыня. Иронизирую.
– Я встал и прошел к столику.
– Хотите выпить?
– Спасибо, не пью.
Поднимая бутылку, я оглянулся через плечо.
– И, наверное, не курите.