Детская игра
Шрифт:
Гудинаф, стараясь не замечать насмешливого взгляда Волланса, издал какой-то неопределенный звук.
— Э-э-э… по телефону я вам сказал, что хотел бы поговорить о завещании миссис Хьюби, — начал он.
— О да, Сара займется этим, когда придет. А пока давайте посмотрим фотографии. Это — история, мистер Гудинаф! И не только история семьи. Это — история Империй и ее упадка. Нет, не упадка. Упадок — нечто постепенное! Они отдали ее сразу, в мгновение ока, эти дураки и мошенники! Вы напечатаете мои слова, мистер Волланс? Ваша газета осмелится напечатать такое?
Журналисту не пришлось
— Вот и она! Сара. Мисс Бродсворт. Моя сильная правая рука. Пока она не появилась, я боялась, что «Женщины за Империю» умрут вместе со мной, но теперь я спокойна — общество будет жить! Таких молодых людей, как она, должно быть больше — молодых людей, верных старым ценностям и сожалеющих, что родились слишком поздно и не застали Империю в расцвете ее величия! Но она возродится, я уверена. Бог создал нас и дал нам возможность опередить в развитии наших цветных собратьев не для того, чтобы мы отказались от намерения вести их в землю обетованную. Так сказано в Библии, могу показать вам даже главу и абзац… Сара, дорогая моя, иди сюда. У нас сегодня гости!
Сара Бродсворт явилась сюрпризом для Гудинафа, который почему-то ожидал встретить эдакую юную миссис Фолкингэм — плотную, в твидовом костюме, с повадками фокстерьера. То, что он увидел, напоминало Венеру с обложек дешевых изданий, с белокурыми локонами, обилием косметики на лице и высокой грудью. Он уловил в ней сходство с девушкой, которая накануне бросала на него многообещающие взгляды в баре Олд-Милл-Инна, пока не вмешался Хьюби. Однако при ближайшем рассмотрении сходство исчезло. Глаза мисс Бродсворт ничего не обещали. Светло-голубые, холодные, как лед, и немигающие, они обежали его с ног до головы, отмечая, казалось, все: особенности фигуры, внутренние пружины, слабости и тайные мысли.
В левой руке она держала черный кожаный портфель.
— Это мистер Гудинаф из Общества охраны животных. А это мистер Волланс из… — Память подвела старую леди, и Волланс закончил:
— Из «Санди Челленджер». Рад познакомиться с вами, мисс Бродсворт.
Он протянул руку. Молодая женщина сделала вид, что не заметила ее.
— Вы хотите поговорить о завещании Хьюби? — спросила она Гудинафа. — Пройдемте сюда…
Голос был отрывистым и резким. Он определил ее возраст — что-то между двадцатью четырьмя и двадцатью пятью годами, физический, так сказать, возраст. Во всем остальном она, чувствовалось, была гораздо старше всех в этой комнате.
— Не могли бы вы уделить несколько минут и мне? — заикнулся журналист.
— Я вижу, у вас здесь несколько альбомов. Уверена, что мистеру Воллансу будет интересно посмотреть фотографии, — более мягко обратилась она к старухе. — Сюда, мистер Гудинаф.
Девушка провела его в столовую, энергичным движением закрыв за собой дверь. Здесь тоже было тепло, но по крайней мере отсутствовал камин. Опустившись на резной стул во главе чудесного старинного стола из красного дерева, она положила на него портфель и указала Гудинафу на стул напротив. Когда он уселся, Сара ласково кивнула головой, подобно тому, как старая
Решив играть по ее правилам, он пустился в объяснения. Сухим голосом законника перечислил все детали завещания, свои собственные действия до настоящего времени и планы на будущее.
Закончив, Гудинаф взглянул на нее украдкой, ожидая ответной реакции, потом кивнул головой, имитируя ее жест, — мол, что скажете?
Какое-то движение, которое могло бы сойти за улыбку, будь в этом чуть-чуть больше теплоты, тронуло губы девушки.
— Вы говорите, если иск будет проигран, ваше общество оплатит все издержки. Но если выиграете, то расходы должны быть поделены между тремя наследующими организациями? — уточнила она.
— Это представляется справедливым. Ведь, насколько я понимаю, ваше общество и Фонд помощи родственникам военнослужащих не располагают достаточными средствами.
Она нахмурилась.
— Как велики могут быть затраты?
— Главным образом они связаны с судебными процедурами, и, следовательно, их трудно определить заранее. Плюс непредвиденные расходы, на которые я вынужден буду пойти для достижения нашей цели.
— Счета за гостиницу, например? — спросила она насмешливо.
— Не исключено. — Гудинаф остался невозмутим. — Да мало ли что еще. Я веду постоянный учет расходов. Можете посмотреть список. — Он протянул ей лист бумаги. Все еще хмурясь, та внимательно изучила его.
— А выплаты Хьюби и Виндибэнкс? За что они получат вознаграждение?
— За согласие не выдвигать никаких претензий на наследство как родственники.
— По закону они могут на него претендовать?
— Только если завещание будет признано недействительным на основании психической невменяемости завещателя. Так как миссис Хьюби составила его несколько лет назад и при жизни никто не оспаривал ее дееспособности, по крайней мере открыто, такое решение представляется маловероятным.
— Выходит, мы вынуждены будем платить достаточно крупные суммы, чтобы они отказались от того, чем не обладают? — холодно произнесла она.
— Я сказал «маловероятным», но не «невозможным»! Судебное решение нельзя предсказать, мисс Бродсворт. Безусловно, у них есть право оспорить завещание, и именно от этого права они должны отказаться. В демократическом обществе право гражданина нельзя недооценивать.
«Я отстаиваю свое собственное мнение или либеральные ценности Теккерея?» — подумал он с иронией, обнаружив, что произносит эти слова с большим жаром, чем мог ожидать от себя. Но молодая женщина вернула ему бумагу с равнодушным видом.
— Хорошо, я согласна. Что от меня требуется?
— Надо думать, вы обладаете полнотой исполнительной власти в «Женщинах за Империю»?
— Вы правы.
Он замолчал в нерешительности. В это время мисс Бродсворт открыла свой портфель, достала оттуда картонную папку и, вынув из нее листок, протянула Гудинафу.
— Подписано, скреплено печатью и подписями свидетелей, мистер Гудинаф. Мы можем начинать?
Тот прочитал документ и вернул его обратно.
— Кажется, все в порядке. А теперь посмотрите это. — Из своего портфеля он достал отпечатанный на машинке документ.