Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Зимин Игорь Викторович

Подбор невест и женихов

Ситуация изменилась в XIX в. При заключении браков, конечно, тщательно просчитывались престиж и положение семьи, которая должна была породниться с российским Императорским домом. Но при этом родители, российские венценосцы, стремились к тому, чтобы в основе браков их детей лежала любовь или, по крайней мере, взаимная симпатия. Россия могла себе это позволить. И хотя, на том или ином этапе семейной жизни венценосцев и их ближайших родственников происходили семейные драмы, но к женитьбе или замужеству никого не принуждали.

Когда 20-летний старший сын Николая I великий князь Александр Николаевич совершал поездку по Европе и неожиданно в Дармштадте познакомился с 14-летней принцессой Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софией-Марией, то российская сторона немедленно навела справки об очередной немецкой принцессе. При этом в России пренебрегли слухами о том, что возможный отец девочки не имеет отношения к герцогам Дармштадта. Главным было то, что девочка понравилась российскому принцу. Немедленно началась переписка между императором Николаем I и свитой цесаревича, в которой императора интересовали следующие «позиции»: «Какой ей год? Каков ее рост, ее сложение? Кто имел наблюдение за ее воспитанием после кончины августейшей ее матери? Каковы вообще ее нравственные достоинства?»⁴²⁸.

Когда женихи приезжали в Россию, подбирая себе жен из великокняжеских семей, они также имели на руках подробное «досье» на потенциальных невест. Как правило, значительная часть сведений о невестах и женихах печаталась в знаменитом Готском альманахе. Одна из дочерей Николая I, которая довольно долго не могла выйти замуж, а «смотрели» ее неоднократно, с раздражением заметила, что «в Готском альманахе указывается год твоего рождения, тебя приезжают смотреть, как лошадь, которая продается»⁴²⁹.

Надо заметить, что «рынок» царственных женихов и невест не был широким. Поэтому подчас приходилось выбирать из того, «что было». Иногда возникали довольно забавные коллизии. В 1860-х гг. семилетний великий князь Сергей Александрович несколько раз присутствовал в Дармштадте при купании своей будущей жены великой княгини Елизаветы Федоровны, тогда маленькой принцессы Эллы⁴³⁰.

Когда в 1873 г. выдавали замуж единственную дочь Александра II великую княжну Марию Александровну, то многим бросилась в глаза незначительность ее будущего супруга принца Уэльского. Конечно, с точки зрения династических «раскладов» принц Уэльский был достойной парой для дочери российского императора, однако, по мнению современников, родители не могли не видеть «пошлой» натуры герцога. Но отмечали, что, «с одной стороны, дело зашло уже слишком далеко, а с другой – и все возможные партии между германскими принцами были нисколько не лучше»⁴³¹.

Во второй половине XIX в. возникают прецеденты, когда браки начинают заключаться внутри большой российской императорской семьи. В мемуарной литературе упоминается о любви принцессы Екатерины Петровны Ольденбургской к старшему сыну Александра II Никсе. Однако родители молодых людей не сочли возможным пойти на этот брак, хотя императрица Мария Александровна и готова была рассмотреть данный «вариант»: «На предложение императрицы принцесса-мать отвечала отказом, и тогда Мария Александровна стала думать о другом сочетании»⁴³².

Брачные контракты

Важным этапом на пути к свадьбе было обязательное подписание брачного контракта между «высокими» договаривающимися сторонами. Например, российский Императорский двор в XVIII–XIX вв. трижды подписывал брачные контракты с Гессен-Дармштадтским двором. В 1840 г. брачный контракт подписал принц Август Витгенштейн, который в звании главноуполномоченного Гессенского двора прибыл в Петербург именно для подписания брачного контракта⁴³³. Третий раз подобный брачный контракт был подписан при заключении брака Николая II.

Когда улаживались все брачно-бюрократические проблемы, начиналась подготовка к переезду невесты на новую родину. Датскую принцессу Дагмар в сентябре 1866 г. провожала в Россию буквально вся Дания. Ее торжественно встречали в Петергофе, куда она прибыла на российском военном корабле, перейдя на него с датского судна, по достижении российских территориальных вод. В Петергофе невесту встречали жених – наследник цесаревич Александр Александрович и император Александр II. Затем огромная кавалькада карет и почетного караула из различных кавалерийских подразделений потянулась в Царское Село для представления невесты императрице Марии Александровне.

Приезд гессенской принцессы Алисы в Россию в октябре 1894 г. прошел значительно скромнее. Это связано с тем, что ее срочно потребовали в Ливадию, где в это время умирал Александр III. Будущая императрица доехала до Симферополя в обычном пассажирском поезде, как простая смертная. На платформе вокзала в Симферополе ее встречали старшая сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна с мужем Сергеем Александровичем и, конечно, жених – цесаревич Николай.

Проводы принцессы Дагмар из Копенгагена. 14 сентября 1866 г.

Прибытие принцессы Дагмар в Петергоф. 17 сентября 1866 г.

М. Зичи. Приезд принцессы Алисы в Ливадию

Поскольку тогда было не до торжественных встреч, то невесту везли в Ливадийский дворец в простой открытой карете. Ехали двумя каретами: в первой – дамы, во второй – мужчины. Судя по акварели очевидца событий, придворного художника М. Зичи, придворные, конечно, собрались у дворца, но ни о какой торжественной встречи невесты цесаревича не было и речи.

После прибытия в Россию проходило знакомство с будущими родственниками. Мемуаристы в один голос утверждают, что Николай I сразу же очень расположился к своей невестке – цесаревне Марии Александровне, которую он впервые увидел в 1840 г. Жену Александра III Марию Федоровну «действующая» императрица Мария Александровна держала на расстоянии, подсознательно не прощая ей «измену» ее старшему, любимому, сыну. Жена Николая II – Александра Федоровна так и не сумела поладить со свекровью, и их отношения от холодной сдержанности в рамках железного этикета со временем переросли в откровенную неприязнь.