Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение

Зимин Игорь Викторович

Зимний дворец. Малахитовая гостиная

Камер-юнгфера Марии Александровны также описала свадебный наряд невесты: «Мне пришлось снимать с ее головы и шеи драгоценнейшие бриллиантовые уборы, какие я видела в первый раз в жизни. На принцессе был голубого цвета шлейф, весь вышитый серебром, и белый шелковый сарафан, перед которого тоже был вышит серебром, а вместо пуговиц нашиты бриллианты с рубинами; повязка темно-малинового бархата, обшитая бриллиантами; с головы спадала серебром вышитая вуаль»⁴⁵⁴.

После того как Зимний дворец восстановили после пожара 1837 г., церемонию одевания невесты перенесли на половину императрицы Александры Федоровны в Малахитовую гостиную. Именно там с 1839 по 1894 г. одевали всех царских невест.

Невесты, как и все невесты, выглядели, конечно, ослепительно, тем более что вся инфраструктура Министерства Двора несколько недель «работала» на этот блеск. 28 октября 1866 г. во время бракосочетания цесаревича Александра и датской принцессы Дагмар только около часу пополудни была окончена процедура одевания невесты. Когда она вышла со всем царским семейством в Концертный зал, все глаза устремились на нее: она была действительно прелестна в своем блестящем наряде, с бархатной малиновой, подбитой горностаем мантией и с короною на голове. Длинный шлейф ее поддерживали гофмаршал Двора наследника цесаревича Скарятин и четыре камергера… Другой очевидец упоминает, что высоконареченная невеста была в сарафане из серебряной парчи и в малиновой бархатной мантии, обшитой горностаем, и имела на голове корону, блиставшую бриллиантами⁴⁵⁵.

Несмотря на весь блеск, лоск, церемониальность и пышность Императорского двора, в обряде одевания невесты сохранились глубинные народные традиции, которые шли от естественных человеческих чувств. Особенно это было характерно, когда выдавали замуж царских дочерей. Они не только уходили из семьи, но и покидали Россию. Поэтому органичной частью этого обряда были плачи. Когда в январе 1874 г. выдавали замуж единственную дочь Александра II, ее младший брат отметил в дневнике, что невесту окружали плачущие женщины'¹⁵⁶.

О неизменности этой традиции говорят и воспоминания великого князя Александра Михайловича, тот, описывая церемонию одевания своей жены Ксении Александровны в 1894 г., упоминал, что «за обрядом одевания невесты наблюдала сама Государыня при участии наиболее заслуженных статс-дам и фрейлин. Волосы Ксении были положены длинными локонами, и на голове укреплена очень сложным способом драгоценная корона. Я помню, что она была одета в такое же серебряное платье, что и моя сестра Анастасия Михайловна и как все Великие Княжны в день их венчания. Я помню также бриллиантовую корону на ее голове, несколько рядов жемчуга вокруг шеи и несколько бриллиантовых украшений на ее груди».

После завершения церемонии одевания невесты начиналось торжественное шествие всей императорской семьи и ближайшей свиты в Большую церковь Зимнего дворца. Официально церемония именовалась «Высочайшим выходом перед свадьбой». Все обряды венчания российских императоров в XIX – начале XX вв. происходили именно в Большой церкви Зимнего дворца.

М. Зичи. Венчание вел. кн. Александра Александровича и вел. кн. Марии Федоровны. 1866 г.

Родители, конечно, переживали за своих детей и желали им счастья. Волнение проявлялось по-разному. В январе 1844 г. во время свадьбы дочери Николая I Александры Николаевны император, перед началом торжественного шествия, приказал «по народному обычаю, всем сесть, а потом опять встали и каждый перекрестился, вместе с императрицею, в слезах, благословил невесту»⁴⁵⁷.

В 1866 г. цесаревича Александра Александровича венчали на следующий день после миропомазания невесты. Обручальные перстни молодых были уложены в алтаре заранее. Во время торжественного венчания перстень цесаревича вынес из алтаря духовник императора, а перстень невесты – ее законоучитель, протоиерей Рождественский. Митрополит передал перстни на руки молодым. Затем подошли Александр II и Мария Александровна и «разменяли их перстнями». В этом момент начался салют в 51 выстрел. Брачные венцы держали поочередно: над женихом – великие князья Владимир и Алексей Александровичи, а над невестой – ее брат, наследный принц Датский, и герцог Н.М. Лейхтенбергский.

После венчания все приглашенные и молодые направились в Николаевский зал за обеденный стол. Во время торжественного свадебного обеда произносились традиционные тосты, под которые звучали традиционные салюты⁴⁵⁸.

В 8 часов вечера начался съезд на бал в Гербовый и Георгиевский зал. Целый день над Петербургом плыл колокольный звон, а вечером была устроена иллюминация. В 10 часов вечера начался торжественный переезд молодых в Аничков дворец, где молодых встретили наверху парадной лестницы великий князь Константин Николаевич и великая княгиня Александра Иосифовна, прибывшие во дворец заранее и ожидавшие с иконою и хлебом-солью, чтобы, по русскому обычаю, благословить молодых на пороге их нового жилья. Затем царская фамилия и некоторые из придворных дам, назначенные для раздевания новобрачной, вошли во внутренние покои, а прочие лица остановились в парадных комнатах. Вся церемония окончилась около полуночи⁴⁵⁹.

Сама процедура венчания царских дочерей, как и их обручения, носила двухэтапный характер. Сначала венчание шло по православному обряду, а затем процедура венчания повторялась по лютеранскому обряду в одном из зал дворца. Александру Николаевну венчали по лютеранскому обряду в узком кругу приглашенных в Александровском зале у протестантского алтаря. Эта скромная церемония завершила духовную часть торжеств.

В 1874 г. после русской свадьбы состоялась «английская», проведенная по обрядам англиканской церкви в Александровском зале Зимнего дворца. При этом великий князь Сергей Александрович отметил в дневнике, что ему «очень понравилась следующая фраза «Кто отдает эту женщину этому мужчине?»». После окончания этой церемонии, уже в Малахитовом зале, Александр II, императрица Мария Александровна и даже младшие братья Сергей и Павел, как свидетели, подписались под свадебными документами, «это у них, то есть у англичан, такой обычай»⁴⁶⁰.

Во время свадебной церемонии старались избегать каких-то почти неизбежных накладок, способных бросить тень на торжественную церемонию. Публика во дворец пускалась далеко не случайная, но и за ней внимательно присматривали. Во время свадьбы Александра II и Марии Александровны в апреле 1841 г. на хорах в одном из залов Зимнего дворца заметили, что «у одной дамы была надета черная кружевная накидка: тотчас явился скороход, отыскивает даму и просит от имени гофмаршала Олсуфьева снять черную накидку. Дама, конечно, моментально исполняет желание гофмаршала, сбрасывает накидку и держит ее на руках; вторично появляется скороход, прося унести или так спрятать, чтобы вовсе не было видно ничего черного»⁴⁶¹. Современники отмечали и необычных гостей, присутствовавших на свадьбе. В октябре 1866 г. на свадьбе цесаревича Александра и датской принцессы Дагмар присутствовал плененный вождь кавказских горцев Шамиль⁴⁶².

Традиция торжественного шествия по залам Зимнего дворца в Большую церковь Зимнего дворца сохранялась с железной неизменностью. Даже если императорская свадьба проводилась в другой резиденции, традиция соблюдалась до мельчайших деталей. Великий князь Александр Михайлович, женившийся в 1894 г. на Ксении Александровне в церкви Большого Петергофского дворца, вспоминал: «Наконец, мне показали невесту, и процессия двинулась. Сам Государь Император вел к венцу Ксению. Я следовал под руку с Императрицей, а за нами вся остальная Царская фамилия в порядке старшинства. Миша и Ольга, младшие брат и сестра Ксении, мне подмигивали, и я должен был прилагать все усилия, чтобы не рассмеяться. Мне рассказывали впоследствии, что «хор пел божественно». Я же был слишком погружен в мои мысли о предстоящем свадебном путешествии в Ай-Тодор, чтобы обращать внимание на церковную службу и наших придворных певчих».