Детский отпуск или провал
Шрифт:
Покачивая головой в такт своей подруге, он отстукивает ритм песни в стиле кантри.
Тесси вся замирает.
Он бы понравился ее маме.
Она хмурится от этой навязчивой мысли.
И тут же смеется, вспоминая бар, где работала ее мать.
Она сидела в этой грязной будке, свесив ноги через край, и делала уроки. Ее мать убирала со столов и разливала пиво, подпевая музыкальному автомату о ковбоях в далеких странах. Она принесла домой проигрыватель, чтобы они могли слушать своих ковбоев на виниле. Поздно
А вот этот человек. Он не ковбой.
Она тщательно осматривает его. Эта борода. Стриженая, аккуратно подстриженная. Как у горца. Грубый. Суровый. Она уверена, что он из тех, кто работает руками. У него мозоли на кончиках пальцев, но мягкие прикосновения. А поцелуи похожи на сон.
Фантазию.
Подняв бокал к губам, она осушила вино. Она могла бы пофантазировать.
На что похож его голос?
Раскаты грома? Наждачная бумага? Она вздрагивает от этой мысли.
Музыка, вино, вид человека-горы заставили Тесси расслабиться, раскрепоститься, приготовиться к веселью, захотеть танцевать. Потанцевать, как дурочка, на барном стуле под жесткий рок, играющий в баре.
Все внутри нее ярко и гулко. Шквал эмоций. Она не хочет играть спокойно. Только на одну ночь.
Изогнув губы, она с благодарностью смотрит на музыкальный автомат.
Она может это сделать. Она может танцевать. Стать неистовой танцовщицей. Здесь ее никто не знает. Что плохого может случиться?
Она выпьет вина.
Зажжет.
Она улыбается, снимая туфли на красной подошве.
Освободиться.
ГЛАВА 2
Умершая жена Соломона Уайлдера говорит ему, что нужно переспать.
Голос Серены звучит в его сознании четко, как день. Спустя семь лет он, возможно, не помнит всех прелестных ракурсов ее лица и глубокого кобальтового цвета радужки, но ее ровный голос никогда не покидал его. Всегда подталкивал, когда ему нужен был хороший пинок под зад. Призывающий его двигаться. Даже когда он этого не хочет.
— Ты отпугиваешь девушек, Сол. — Низкий голос звучит в его ухе. — У тебя такое хмурое лицо, парень.
Он ворчит, когда Хаулер хлопает его по плечу. Его лучший друг наклоняется ближе, хищно вздергивая брови.
— Расслабься.
Покручивая обручальное кольцо на костяшке со шрамом, Соломон говорит:
— Мы должны заниматься исследованиями. — Он подносит к губам янтарную бутылку. Опустошает ее. — Смотреть на девушек не считается исследованием.
Хаулер стонет достаточно громко, чтобы его было слышно за музыкой.
— Почему ты такой? Я наконец-то вытащил тебя из дома, а ты заставил меня лететь сюда в одиночку.
Соломон проводит рукой по лицу. Его друг набрался чертовской наглости и просит его бросить свой домик, свою собаку и свою гору.
Рекогносцировка (прим. Разведка), как Хаулер назвал это.
Для их разбитого, разгромленного бара.
Howler's Roost.
Помещенный в старой силосной башне, бар они открыли, когда им было по двадцать с небольшим лет. Снаружи бар выглядел убого, но внутри он не был похож ни на одно другое заведение в их маленьком городке Чинук. Еда и напитки высшего класса для местных жителей. Оба мужчины хотели по-своему реализовать свои творческие способности. Хаулер готовил крафтовые коктейли. Соломон создал паб с местной кухней. И они процветали. ...пока не умерла Серена.
Изначально они задумывали это заведение как тусовку для местных жителей, но как только Хаулер сел за барную стойку и начал экспериментировать с коктейлями, сюда потянулись туристы. Это место называют самым секретным на Аляске.
А полгода назад известный кантри-певец из Нэшвилла нанес "Howler's Roost" на карту. Он застрял после концерта, а когда вернулся домой, заявил журналу Food & Wine, что в баре подают самый лучший коктейль, который он когда-либо пробовал.
Внимание к бару с тех пор не вызывает ничего, кроме хаоса. Благодаря этому Howler's Roost стал местом, куда люди стремятся попасть. Они прыгают на самолеты из Анкориджа только для того, чтобы попробовать фирменный коктейль "Рыжий пасынок". Хаулер запасается продуктами, чтобы они не закончились.
После того как в прошлом году снежная буря повредила крышу, его лучший друг ухватился за возможность наконец-то провести в Howler's Roost столь необходимый ремонт.
Вот тут-то и возникла эта поездка в Нэшвилл. Они изучают бары, чтобы вдохновиться на ремонт. «Медвежье ухо» - это придорожный бар, известный своими микропивом и бургерами.
Конечно, Соломон уже давно не занимается ресторанным бизнесом, но позволить своему бару разрушиться и сгореть - не вариант.
Даже если именно поэтому бар и пришел в упадок.
Потому что его там не было. История его проклятой жизни.
Хаулер издал мучительный вздох, подпрыгивая на барном стуле.
— Ты меня убиваешь, чувак. Я впервые за много лет спустил тебя с горы, а ты только хмуришься.
Соломон скрещивает руки.
— В Чинуке я тоже хмурился.
— Как-будто я не знаю. — Хаулер машет рукой на тарелку с яичными рулетиками между ними. — Как тебе еда?
— Отлично.
— Это не твое. — Он обводит пальцем вокруг тарелки, показывая на две порции виски. — Ты делаешь мне одолжение, находясь здесь. Мы можем списать это на деловые расходы; раздраженного бывшего шеф-повара, которому нужно чертовски хорошо провести время. — Оттолкнувшись от стойки, он откидывается назад и осматривает комнату. — А как насчет нее?