Детский сад для чайлдфри
Шрифт:
— Нет, — мотнула я головой. — А надо было?
Гелла Изера фыркнула и кивнула.
— Ваш отец писал о вас, лесса Феклалия. В этой книге очень подробно рассказано именно о вас. — Она улыбнулась. — Я и подумать не могла, что вы не заинтересуетесь книгой о воспитании детей, намереваясь открыть свой детский сад. И я была уверена, что вы прочли ее в первый же вечер. Вы же что-то читали…
— Я читала любовный роман, — вздохнула я, чувствуя себя дурой. И, правда, раз я знала, что книга так дорога фиалке-Феклалии, то надо было хотя заглянуть внутрь. Но меня настолько отвратило название, что я ее даже не открыла. — Очень интересный… Про то, как старшая сестра убила мать и старшего брата, чтобы заполучить наследство. Кстати, — я вдруг вспомнила одну неясность, — а почему ей было так важно, чтобы старший брат умер на несколько минут раньше матери?
— Я поняла о каком романе вы говорите, — кивнула гелла Изера. На ее губах появилась тень мягкой и доброй улыбки, а в глазах тихая грусть. — эту книгу очень любила лесса Билинда. Она тоже была младшей дочерью в похожей ситуации. Вот только ее старшая сестра получила все, что хотела. — она вздохнула, достала платочек и вытерла уголки глаз. — Простите, лесса Феклалия… Если бы брат умер позже матери, — резко, без перехода, ответила она на мой вопрос, — то наследство досталось бы его семье, а не старшей дочери… поэтому для нее было так важно соблюсти очередность. Тогда наследники брата остались бы ни с чем, ведь он умер раньше, чем получил наследство от матери.
— Ничего себе заморочки, — почесала я затылок. — Это довольно сложно… А если бы невозможно было определить, кто из них умер раньше: брат или мать? Тогда кому досталось бы наследство?
— Тогда все решал бы суд, — пожала плечами гелла Изера. — С вашего позволения, лесса Феклалия. Уже поздно, я хотела бы пойти и отдохнуть. И вам советую сделать то же самое…
Глава 17
Этой ночью спала я плохо. Пыталась читать Торбега Филда, и поняла, гелла Изера была права. Если бы я открыла книжку, сразу бы узнала, что Торбег Филд, полное имя которого было Торбег Филд Килберт, — мой отец. Он писал об этом на первой же странице. И даже девочку, о воспитании которой он рассказывал, звали Феклалия.
Оказалось, с ее матерью он познакомился на водах. Их роман был бурным, но очень коротким. Хильдия, так звали мать фиалки-Феклалии, умерла при родах, оставив безутешного вдовца с маленькой дочкой на руках. Больше никакой информации о матери не было. Но он явно любил свою жену, и неоднократно упоминал, что внешне я копия мамы.
На описаниях кормления-поения и пеленания я закрыла книгу. Мое отвращение никуда не делось, я продолжала всеми силами ненавидеть младенцев и все, что с ними связано. Но прочитанного хватило, чтобы меня всю ночь мучили кошмары о возвращении в родительский дом к младенческому конвейеру.
Утром я стала с больной головой, не выспавшаяся и злая. Горничная, которая осталась в доме вместо Иськи, помогла мне одеться, вжимая голову в плечи каждый раз, когда мой взгляд падал на нее. Это вызывало еще большую досаду и злость. Ну вот чего она так боится?! Я же ни разу даже рот не открыла и не позволила себе ни одного замечания! Хотя очень хотелось. Но я же леди! Тьфу… лесса…
— Лесса Феклалия! — внизу меня ждала, отчаянно нервничая гелла Делина. Увидев, что я не в настроении, она побледнела, но призналась, — у нас ЧП. Миклуха пропал! — и затараторила, торопясь объяснить и оправдаться, — не понятно, как он смог. Все было закрыто. Окна, двери… Но этот маленький хулиган, как сквозь землю провалился.
Я выругалась. Как раз этого мне и не хватало. Эдакая вишенка на торте. Вот куда мог сбежать этот мелкий засранец в одной тонкой рубахе? Мы ведь вчера сожгли все их лохмотья!
— И еще, — гелла Делина всхлипнула, — Солька заболела… утром все встали, а у нее жар.
Я сразу забыла про Миклуху и его побег. И по завтрак тоже. Сердце сжалось от неприятной боли. Бедной Сольке и так досталось слишком много. Крикнув гелле Изере, чтобы отправила за доктором Джемсоном, рванула в приют.
Еще вчера при осмотре доктор Джемсон сказал, что девочка какая-то слишком вялая. И велел проследить за ее состоянием. Но о ней все забыли. Даже я. А ведь могла бы проведать ее перед сном. Узнать, как она себя чувствует. Я ругала себя за безразличие. У моих сотрудниц детей чертова дюжина, а у меня она одна. Моя Солька.
До приюта я долетела почти мгновенно и затарабанила в закрытую дверь, крича, чтобы меня пустили немедленно. Гелла Делина отстала от меня и только-только поднялась по ступенькам крыльца, когда Иська открыла мне дверь.
— Где Солька?! — выпалила тяжело дыша.
— В спальне, лесса Феклалия, — ответила мне старшая горничная. — У нее жар. Наверное, она простыла вчера…
Но я не дослушала, оттолкнула Иську и помчалась в спальню к девочкам. К Сольке.
Она лежала в постели такая маленькая… стеклянный взгляд, покрасневшие щеки, потрескавшиеся губы… Я замерла, склонившись над ней. А она, увидев меня, выпростала маленькую ручку из-под одеяла и потянулась ко мне…
— Лесса Феклалия, — прошептала она и улыбнулась, — вы пришли!
— Солька, — выдохнула я. Присела на край кровати, схватила горячую ручонку и ужаснулась. Температура явно выше тридцати восьми. А в этом чертовом мире нет ни парацитамола, ни нурофена. И как сбивать жар? — Иська, позвала я горничную не поворачиваясь, — беги к гелле Изере. Скажи нужно перекисшее вино. Чтоб было самое кислое. Поняла?
— Поняла! А какое? Ну, виноградное, ягодное? И зачем прокисшее? У нас хорошее в погребах есть.
— Иська, не дури! — зашипела я. Хотелось заорать, но я боялась напугать ребенка. — Мне не пить. Кислое вино надо смешать с водой и обтереть им Сольку, чтобы снять жар…
— А-а-а! — до Иськи, наконец-то, дошло, что я хочу, и она рванула из спальни. Дверь хлопнула и тут же открылась заново, — лесса Феклалия, а яблочный уксус подойдет?
— Неси! — кивнула я. Иська исчезла, а я положила руку на лоб Сольки. Лишь бы это была просто простуда. А не что-то серьезное…
— Лесса Феклалия, вы такая прохладная, — Солька попыталась улыбнуться и прошептала, — вы только не ругайтесь. Это я помогла Миклухе сбежать. У него стрелка ночью должна была быть. Нельзя пропускать. Я через трубу в камине вылезла, а потом ему на чердаке окно открыла. Оно снаружи закрывается. А Миклуха большой уже, в трубу не влез бы. А когда возвращалась, немножко застряла. И замерзла. А потом еще себя от сажи отмывала. Холодной водой. И вот…
Она закрыла глаза и замолчала. А у меня душа ушла в пятки от страха, что она могла не вылезти и застрять в этой треклятой трубе.
— Солька, — выдохнула я, — больше никогда так не делай!
Она кивнула, не открывая глаз, и затихла. По моим ощущениям температура стала расти. Не знаю, где болталась Иська, но Солька уже просто горела. Меня заколотило, я никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной. Я бы сейчас душу дьяволу продала за пузырек нурофена.
Иська вернулась с миской и куском тряпки, когда паника во мне достигла предела. Я откинула одеяло, раскрывая больную девочку, стянула с нее рубашку и принялась протирать тельце раствором уксуса в надежде снизить температуру. Сначала мне казалось, что все бесполезно. Но постепенно жар спадал. Солька все еще оставалась горячей, но я видела ей немного лучше. Осталось дождаться доктора Джемсона.