Детский сад. Трилогия
Шрифт:
"Наверное, домовые?" — неуверенно подумала девушка. И чуть не подскочила, когда её вежливо подёргали за штанину снизу.
— Леди, дом ищете? — с огромной надеждой спросили снизу же. — Для жилья?
Пришлось присесть на корточки перед степенными малышами, с бородами и солидными и пышными бакенбардами, в каких-то чёрных сюртучках, и предварительно откашляться — от неожиданного появления новых существ голос осип.
— Ищем.
— Детишки — ваши? — спросил один бородатик.
— Мои. И это ещё не все.
— Дети, — мечтательно сказал второй. — Детишки…
Девушка даже насторожилась: а вдруг какие-нибудь
— Готовы показать дом, где не надо будет чистить магию, — суетливо сказал третий, с тревогой оглядываясь на бегущих к ним детей.
Хм… Вот о чём говорил Мика, когда сказал, что надо будет чистить дом. То, что охранная магия сбежавших отсюда хозяев их не пускала, — это Селена поняла. Но, значит, в деревне есть дома, чьи хозяева не защитили их? Или не успели — внезапно подумалось с печалью. Хоть у деревни ухоженный вид — точней не пострадавший, но запустение чувствовалось уже отчётливо. Селена, одно время в своём мире приглядывавшаяся к деревенским домам с мечтой о своём жилище, знала, что достаточно в доме не пожить нескольких недель, как он становится запущенным и очень быстро начинает разрушаться — без человека, без жильца. Не потому ли обрадовались здешние домовые человеку? Да ещё с детьми? Ведь кто, как не дети, быстро возвращает жизнь любому дому?
Встав и поймав Мику за руку, а Ирму за шкирку, Селена кивнула домовым.
— Мы готовы посмотреть то, что вы предложите нам.
Они прошли ещё два дома, прежде чем домовые показали дом, пригодный для многодетной семьи. Дети обрадовались, когда поняли, что охранная магия не сдерживает входящих, и влетели в дом на хорошей скорости. Селена быстро обошла комнаты и поняла, что это не дом, а мечта, в которую можно заселяться немедленно. Пока дети носились вокруг да около, она присела на ступеньку низенького крылечка и спросила пристроившихся тут же домовых:
— А здесь, в деревне, в самом деле людей совсем нет?
Домовые переглянулись и вздохнули.
— Есть тут один, — неуверенно сказал домовой, который первым заговорил с ней во дворе первого дома. Он носил в нагрудном кармашке маленькую веточку, и девушка про себя назвала его Веткиным. — Но вы, леди Селена, не бойтесь (девушка не удивилась, что её назвали по имени: пока шли к этому дому, Мика несколько раз обращался к ней). Он внешне страшноват, даже уродлив, но не злой. Вам придётся познакомиться с ним.
— Почему — придётся?
— На все руки мастер, — хвастливо сказал Рыжий: особенно яркими были его лохматые бакенбарды. — Добрый, отзывчивый, хозяйственный. А уж если что переносить придётся — звать немедля: силён, очень силён! И с техникой в ладах. Не был бы на морду страшен, всем хорош бы был. Мы вас сегодня же с ним познакомим. Будете переезжать — он вам уже сегодня пригодится.
— Подождите, а он входить в деревню и выходить может?
— Может, — охотно откликнулся Веткин. — На него охранная магия не действует.
Такое впечатление, что они, домовые, этим своим страшным мастером на все руки очень даже гордятся. Прибежали дети, узнали, что в деревне есть взрослый, с которым надо обязательно познакомиться, и сразу потянули девушку за домовыми. Вот уж кто был в полном восторге: столько впечатлений! Столько открытий!
Их процессия со стороны, наверное, выглядела потешно: впереди всех по тропинке, выложенной плитками,
Теперь пришлось идти почти до самого края деревни, прежде чем свернули следом за домовыми, которые уже освоились с детьми, к одному из одноэтажных домов.
— Кажется, он в саду, — прислушиваясь к стуку топора по дереву, сказал Рыжий.
И они всей гурьбой пошли за дом, в сад.
Домовые ещё шли по тропинке, но потрясённые пришельцы остановились. А Ирма от неожиданности жалобно взвыла.
Кряжистый детина, в кожаных штанах и в куртке, чей капюшон оказался надвинутым на лицо чуть не до подбородка, но имел прорези для глаз, обернулся, перехватив топор, как игрушку, — уже движением явно не для обрубания сухих сучьев. Толстоватые тяжёлые губы слегка и чуточку надменно скривились. Как приподнялся и подбородок, пока детина озирал с высоты своего немаленького роста незваных гостей.
Не замечая собственного движения, Мика было попятился — и остался на месте, лишь удерживаемый сжавшейся ладонью Селены.
Тролль? Если она попала в магический мир, то вот это жуткое и громадное может быть только троллем. Как там сказали домовые? Добрый и отзывчивый? Интересно, а такой не ест на завтрак или на обед девушек и детишек?
Стараясь выглядеть приветливой, девушка шагнула чуть вперёд, кажется, сама не замечая своего движения встать впереди детей и защитить их от невидимого, но страшного взгляда из капюшона, и сказала, пытаясь не заикаться:
— Привет. Меня зовут Селена.
5
Через час переговоров за садовым столом Селена поняла, что больше улыбаться не может. Вымоталась до предела. От обилия впечатлений. От обилия новых лиц за этот невыносимо длинный день. От степенной беседы домовых, которые так обрадовались новому человеку, что жаль было их расстраивать, напоминая о времени… Боль, поселившаяся в виске, ныла, вытягивая последние силы.
Дети тоже недолго продержались. Мика спал, прислонившись к её боку, под её рукой. Ирма, перекинувшаяся и завёрнутая в куртку, спала на её коленях.
А ещё они все были голодны. Гномы-домовые принесли компота и угостили их. Но этого мало даже для детей, которые, может, впервые сегодня столько набегались. А ещё в доме-трубе изнывал в неизвестности Колин, который наверняка не ожидал проснуться в таком месте, да ещё крепко привязанный.
А ещё этот тролль… Он следил за нею, за всеми её движениями поблёскивающими из прорезей капюшона глазами. Поблизости он оказался не слишком высок, но плотен так, что чудился чуть не округлым. Селена уже начала привыкать к его лицу, скрытому капюшоном. Примерно она уже представляла, что под этим капюшоном прячется довольно уродливый, судя по очертаниям, плоский, сплюснутый нос; кажется, низкий лоб и выпуклые надбровные дуги, нависающие над небольшими глазами. Иногда под краем капюшона мелькал его рот — тяжёлые тёмные губы. Говорил он мало. Голос его ей даже понравился — при всей спрятанной уродливости тролля. Низкий, хриплый. Уверенный.