детский сад
Шрифт:
– Он… Он советник. Друг. Он служит. Он…
Вадима клинило. Надо было еще по-другому. Вадим должен стать помощником.
– Ну ладно. Тогда просто поверь. Слышишь? Поверь мне. Ты его не зря боишься. Он очень опасен. Я тоже люблю Цезаря.
– Егор не врал, он действительно хорошо относился к этому мальчику.
– Марагон его не любит. Он очень ему вредит. Очень! Нужно что-то сделать, Вадим. Это ключ к тому, что тебе не нравится! То, что тебе не нравится из-за этого!
Егор поневоле использовал прием Цезаря. Он старался
И он поверил.
– Да. Да… Я понимаю. Да. Это… В этом… Но что же?… Что делать?
– Я не знаю.
– Егор покачал головой.
Он и сам опьянел. И от водки и от напряжения беседы.
– Я думаю. И ты думай. Ты наверняка знаешь то, чего не знаю я…
На этом заговорщики, все допив, расстались. Вадим старательно твердо пошел к дверям. Егор проводил.
– Так трудно.
– Вадим обернулся.
– Но знаешь… Мне легче стало. И… Я тебе верю.
– А я в тебя верю. Не светись сильно со мной. Мне кажется, Марагон меня… Недолюбливает.
– Кажется.
– усмехнулся Вадим и, приблизив лицо,
раздельно сказал.
– А я это знаю совершенно точно. На том и расстались. Тяжелый вышел разговор. Егор потом еще долго
курил в окно.
Следующие три дня прошли в праведных трудах.
Дети отнимали силы и в то же время давали. Как будто возвращали, но уже измененными. Все тяжкие мысли бродили и давили только с утра, пока не начинались уроки.
За все время только пара подзатыльников и один пендаль - приличный результат. Он постепенно учился не стараться сильно, не напрягаться, а отпускать, пускать по течению и себя и детей, изредка подруливая.
Шестому, более-менее писавшему, правил пока не давал, присматривался, да и смысла особого в знании правил не видел. Сам он их не знал. Он был убежден, что чтобы правильно писать, надо много и внимательно читать. Все равно все запоминать приходится. Для интереса попросил Катю, зашедшую вечером чаю попить, подиктовать ему. Ну что, написал. Восемь ошибок. Правда, в орфографии только одна. В общем, надо было думать.
На литературе почитывал «Властелина», но аккуратно, чтоб не спали, интерес подогреть. В пятом преобладали девочки. С ними решил по
«Робинзону Крузо» пройтись, там как раз все по хозяйственной части, да по обустройству, должно понравиться. Заодно хотелось обсудить давно самого раздражающую нерешительность Робинзона, стопудово могшего смыться с острова. И еще кое-какие особенности его характера.
С четвертым - «Хоббита». И себя решил порадовать, и детей не грузить. Так что в голове заварилась некоторая каша, очень даже сейчас нужная.
Вадим не появлялся.
Надо было подождать. Не могли его так просто без внимания оставить.
В один из следующих дней школа удостоилась высочайшего посещения.
Все бегали, восторженно суетились.
Цезарь побывал на уроках у дылды-историка, называвшего себя Пашей, у собрата Оли в седьмом, на русском.
За ним ходили несколько человек из свиты, но был ли среди них Максим - Егор не приметил. Зато высокая черная фигура всегда рядом легко узнавалась.
И отобедать изволил.
Сидели с Марагоном в дальнем от Егора конце стола, так что он особенно на них внимания не обращал, чувствовал, что это еще не все. Зато коллеги восторгались, спрашивали, глаза закатывали - не давали поесть.
Следующей у Егора была литература в шестом. Он зашел в учительскую, потрепался с физруком Димой о погоде, рассказал химичке Вале анекдот про болонку и пошел на урок.
В середине его вошла державная парочка.
Дети охнули, подскочили, но Цезарь всех усадил, успокоил, как мог, и сам с Марагоном сел сзади, у окна.
Егор чинно поприветствовал, поулыбался и позволил себе поинтересоваться - читал ли Цезарь «Властелина Колец»?
– Нет.
– отрицательно покачал тот головой.
– А кто это?
И Егор просто продолжил чтение.
Дети понемногу успокаивались. Конечно, косились и вертелись, но, глядя на внимательно слушающего Цезаря, и сами принялись слушать преувеличенно внимательно.
А Цезарь слушал! Даже рот открыл. А Марагон, вначале изучающее разглядывающий, зевнул и обратил свой взор в окно, в коем и пребывал до окончания урока.
Цезарь хотел подойти к Егору, но его окружили ребятишки, не решавшиеся подойти близко, но тесно обступившие. Задние давили, а передние упирались ногами. Цезарь с улыбкой разглядывал их манипуляции, а потом отпустил с небольшой речью на ушах.
– Интересно.
– сказал, подойдя.
– Не читал. Я вообще, - он понизил голос.
– Не очень читаю… А это интересно. Научишь?
– Конечно. Обязательно научу. Рядом закашляли.
– Ну ладно. Тут с тобой хотят повидаться!
– Цезарь заговорщически подмигнул.
Егор вдруг разозлился на него. Перебор уже! Но взял себя в руки, ровно улыбнулся и, с застучавшим часто в груди, вышел в коридор. Там невдалеке стоял Максим. Пошли навстречу.
Егор сразу почувствовал, что Цезарь обманул. Не хотел Максим повидаться - ему приказали. Он как будто не узнавал Егора, а тот не узнавал его. Это был не Макс - друг с детства, а совершенно чужой незнакомый человек, просто похожий внешне.
Так они и стояли, глядя друг на бывшего друга, ничего не говоря. Наконец, когда молчание стало уже невыносимым, сзади подошел Цезарь. И Максим сразу ожил, перевел взгляд. А у Егора неожиданно закончились силы. Цезарь начал что-то говорить, но он повернулся и, пройдя мимо внимательно оглядывавшего Марагона, пошел назад, в класс.
Не сдержался. Не сдержался.
Марагон наверняка заметил.
Егор посидел за столом, полистал зачем-то журнал. Никто не заходил. Уроки на сегодня закончились.