Детское время
Шрифт:
— А еще нынешний микроб мгновенно от левомицетина дохнет, что не может не радовать, — добавила Алёна. — Надеюсь, что устойчивую к пенициллину версию мы еще несколько веков не выведем. Кстати, гвинейские негры левомицетин оценили, ведь им теперь не нужно покусанных мартышками соплеменников крокодилам скармливать.
— А что мы в Гвинее забыли? — удивилась старшая из Кать.
— Мужчины, когда дорываются до любимого занятия, становятся как дети. Ларс сначала бросился электростанции ставить, и только когда первые уже заработали поинтересовался, а куда электричество девать, — вроде бы невпопад ответила младшая.
— И?
— У него через три года будет лишний гигаватт мощности, причем на реках, с которых трудно КИУМ снять меньше семидесяти процентов. Иными словами, семьсот мегаватт постоянно активной мощности нафиг никому не нужной. Вот я и решила, что лишний алюминиевый заводик нам не помешает. Там неподалеку и флюорит в изобилии водится, так что заводик по производству криолита тоже скоро заработает.
— А другие заводы построить?
— Когда поднимутся другие заводы, для них Ларс уже другое электричество обеспечит, он же электростанции строить не прекратит. А алюминий лишним не будет, у нас уже сейчас его тратится гораздо больше чем делается.
— Это как?
— Мама Катя, мы же двадцать лет алюминий в слитках по складам распихивали, вот теперь он и пригождается. Но мы же не хотим чтобы склады наши совсем опустели? Мы тут с тетей Лидой покумекали и решили, что в Скандинавию боксит лучше всего из Гвинеи как раз возить. Можно, конечно, и из Австралии…
— А почему не с луны? Австралию отсюда не видно, а луну видно — значит луна-то поближе будет!
— Мам Кать, давай строй свой Берлин! И просыпайся: я тоже папу очень люблю, но если мы не будем продолжать его дело… А Василий Генрихович Кёниг, между прочим, уже на верфи в Адулисе собирает балкеры на двадцать пять тысяч тонн. Не совсем балкеры, скорее контейнеровозы, но по сути… Первые два монацитовый и рутиловый песок из Индии уже возят, а на следующих по плану будут железную руду возить — и как раз из Австралии. Если на линию поставить двенадцать таких балкеров — а их контейнерные краны, которые Лемми делает, за сутки погрузят и разгрузят — то за месяц в Танаис поступит сто шестьдесят тысяч тонн первоклассной руды. А это — почти сто тысяч тонн стали. Тоже за месяц, а за год…
— И когда у нас появится двенадцать таких кораблей? Я доживу до этого светлого времени?
— Ты Берлин не то что выстроить, а спроектировать его не успеешь. Васька же там корабли только собирает, из частей, которые из Танаиса привозят. Меньше чем два месяца уходит на сборку и покраску.
— Я быстрее Берлин даже выстроить успею.
— Но в Адубисе сборка идет сразу в четырех доках, так что фиг тебе. А когда ребята и уголь в Австралии добывать начнут…
— Это что, он пароходы строит?
— Там паровые турбины с котлами на угольной пыли. Сначала Генрих хотел мазутные котлы поставить, но Оскар посчитал, что у нас на этот флот мазута не хватит.
— А такие корабли в канал Траяна-то войдут?
— Поэтому их в Адубисе и собирают. Там же в перегрузочном порту контейнеры перекидываются — за сутки перекидываются, даже за один день — на шесть «Василевсов», а они-то после того, как римляне канал расширили, в канале даже разойтись на встречных курсах могут. С трудом, конечно, но диспетчера следят чтобы караваны в канале не пересекались. В Александрии «Василевс» перегружает контейнеры уже на «Пионеры»…
— Мне можно и без деталей. Если я тебе смету на Берлин через недельку занесу…
— Договорились. А порфир для постамента ты закажешь или мне этим заняться?
Конрад запустил турбинный завод одновременно с пуском первого генератора ДнепроГЭС. То есть это был «официальный» пуск завода, а первая продукция с завода вышла еще в начале апреля. Просто «непрофильной» была та продукция: в плазмотроне, предназначенном для наварки нержавейки на детали турбин, рабочие изготовили несколько комплектов труб для надкритических котлов угольной электростанции. Ведь чтобы ГЭС выстроить, тоже нужно много электричества потратить. Тем же подъемным кранам энергия нужна, миксерам для бетона, да и просто для освещения стройплощадок — так что когда стройка еще только разворачивалась, в городе появилась угольная электростанция. Сначала на семьдесят мегаватт, а полгода назад было решено туда поставить еще три агрегата. Вот только ярославский «Теплообменник» не успевал котлы в желаемый срок сделать, и Конрад ярославцам помог чем смог.
Уже позже он узнал, что ярославцы просто использовали его плазмотрон для отработки технологии изготовления более стойких труб для водотрубных котлов, но он все равно был благодарен коллегам за помощь, ведь они еще и обучили операторов завода Конрада. Именно «его» завода: на вывеске у проходной сияла бронзовая надпись «Комбинат Конрада Бреннера». Ну да, реклама заведения…
Кстати, такая реклама («вы будете работать на заводе внука богини») возымела и несколько неожиданный эффект: в организованные ПТУ и техникум ломанулись главным образом готские (и германские) девчонки. Ведь Фрейя-то — богиня, в том числе, и любви, а ее «младшая сестра» наверняка и в этом старшей помогать будет. Ну и людям тоже — так что Конраду пришлось серьезно подумать и о том, как распределить рабочие обязанности между мальчишками и девчонками. Самому подумать, с народом (то есть с руководителями множества других заводов) посоветоваться… В общем, операторами плазмотрона у него в основном девушки и стали.
Впрочем, это было лишь незначительным моментом, больше всего парня напрягало то, что в результате возглавлять ему пришлось не завод, а уже комбинат. На котором делались гидротурбины (на заводе именно турбинном), генераторы к этим турбинам (на другом, уже именно генераторном заводе), системы управления гидрогенераторами на заводе электромеханическом…
Во время полета в Москву за заданием Конрад думал о том, что Екатерина Владимировна была права в том, что «именно технолог на этой позиции нам и нужен»: турбины проектировала переведенная из Тулы группа инженеров, «усиленная» выпускниками Энергетического института, генераторами тоже занималась выделенная команда, приехавшая из Орла. Над автоматикой завод вообще работал в теснейшей кооперации с институтом Маркуса Кёнига — а ему, Конраду, приходилось решать кто, какими силами и как будет изготавливать всё это. Ну и попутно решать тысячи прочих «внутризаводских» дел — но этому его как раз обучала сама Екатерина Владимировна и собранный ею специально для комбината «производственно-плановый отдел».
Причем, что Конрада особенно радовало, эти самые «производственные планы» составлялись по результатам опытных работ, так что еще до официального пуска завода там было изготовлено огромное количество различных «полуфабрикатов», благодаря которым и первую «настоящую» продукцию можно будет выпустить довольно скоро. Вот только он не совсем представлял, какой эта продукция будет. Точнее, для чего конкретно комбинату предстоит делать гидрогенераторы.
Алемайеху императором был, как говорила Катя, «правильным»: прежде всего он заботился о развитии страны. Технологическом развитии — и он еще будучи «официальным наследником», выстроил в Адубисе металлургический завод. Небольшой, пока что завод делал около двухсот тысяч тонн стали в год. Причем делал он эту сталь из руды и угля, привозимых из Австралии — собственно, это и стало причиной появления этого завода в портовом городе.
Спустя два года он, совместно с Васей Кёнигом, организовал на судостроительном заводе в том же Адубисе «серийное производство» балкеров на пятнадцать тысяч тонн. Суда в полтора раза меньшие чем собираемые здесь же двадцатипятитысячники от последних «выгодно отличались» тем, что полностью изготавливались на месте и из местных же материалов (ну, если считать сталь, выплавляемую из австралийского сырья, местной). А недостатком корабликов являлось то, что двигались они не с помощью паровой турбины, питаемой углем, а двумя дизелями по тысяче лошадок. Которые, конечно, неплохо работали и на «флотском мазуте», однако избытка этого мазута все же не наблюдалось.