Детям (сборник)
Шрифт:
Много хорошего было в этих местах, но самым замечательным было большое деревянное здание, выкрашенное в красную краску. Оно стояло в укромном местечке, в конце огородов. За ним возвышалась насыпь, защищавшая огороды от разливов реки весной. Засыпали огороды, и пропало навеки то памятное красное здание.
Да, памятное. Там жил Кривой. Там, в веяных сумерках, доживали печальные дни свои четыре необыкновенные лошади. Там был черный провал в глубь земли, скрипучие огромные колеса и громыхающие цепи.
Нет, уж лучше буду рассказывать по порядку.
II
Мне едва перешло за семь лет.
Помню яркое утро апреля, первые свежие листочки черной смородины в нашем саду и веселый гомон вылетающих из курятника кур. Помню
Отписав палочки и штришки, я вырвался в сад, запасся горсточкой свежих листочков и забрался на крышу беседки. Лежал на горячем железе, на солнышке, жевал «смородинку» и прислушивался, как по ближним дворам играла шарманка, мурлыкал песенку штукатур на нашем дворе и знакомый мороженщик сладко выкрикивал:
– Мо-ро-же-но-о… хо-ро-ше-е!..
С нетерпением поджидал Ваську. Это был мой первый, что называется, закадычный друг, сын сапожника Прохора из подвального этажа. Звали его еще Клейменым – за большое пятно ожога на лбу. Он был года на два старше меня, играл в бабки [29] с левой руки и ничего не боялся. Без сапог и картуза он мог сбегать через всю Москву за голубями на какую-то Трубу [30] , где, как он рассказывал, и трубы-то никакой не было, а просто продавали на рынке голубей и собак. Он ловко умел «чикать» змеев, шнырять по крышам и чердакам и из мусорных куч добывать кости и гвозди на покупку мороженого. Я его считал очень могущественным.
29
Бабка – надкопытная говяжья кость, используемая для игры.
30
Труба. – Имеется в виду Трубная площадь в Москве (часть Бульварного кольца). Получила название по водостоку («трубе») в стене Белого города, через который текла река Неглинная. На площади размещали свои ряды торговцы птицами и мелкими животными.
Итак, я поджидал Ваську. Но до обеда он вряд ли вырвется. Прохор с поста [31] приставил его к делу – сучить дратву [32] , и Васька с горечью сообщил мне:
– Теперь капут! Отец меня пришпандорил.
На пожарной каланче, через улицу, ударил тревожный колокол. Пожар! С крыши беседки я видел, как подымали большие черные шары – три шара с промежутком внизу.
В нашей части… Если бы был Васька!
По улице уже бежали мальчишки, мастеровые гремели по крышам, вылезая из окон чердаков. Пекаря с засученными рукавами уже торчали на заборе.
31
Пост. – Речь идет о Великом посте, предшествующем Пасхе, празднованию Воскресения Христова. Длится 40 дней и является самым строгим из четырех постов. Во время Великого поста московские мастеровые воздерживались от спиртного и работали особенно напряженно, выполняя заказы к празднику.
32
Дратва – толстая просмоленная нить, предназначенная для сшивания кожи.
– Где пожар? У Крымского моста?!
Крымского моста я не знал, но знал, что совсем недалеко от нас находятся Крымские бани, куда я ходил по субботам. Должно быть, и мост где-нибудь там. Я уже слышал, как громыхали пожарные и бойко звенели колокольчики.
– Едут! Едут! Нет лучше серых!
Чувство гордости, что это наша, самая лучшая часть, вздрагивает в груди. Серые в яблоках! Только наша часть имеет таких лошадей. Как они мчатся, доставая мордами передние копыта и круто выворачивая шеи! И я кричу вместе со всеми:
– Не выдавай, серые!
И сами пожарные,
Если бы быть пожарным!
Пекаря уже сорвались с забора и мчатся во весь дух, теряя опорки [34] и опять вскакивая в них. Я бегу, позабыв, что без шляпы, не слушая дворника, который пытается метлой загородить дорогу. Уже далеко впереди мелькают медные каски пожарных. Я бегу и падаю: какой-то мальчишка ловко дал мне подножку.
33
Брандмейстер – начальник пожарной команды (нем).
34
Опорки – башмаки, сделанные из сапог с отпоротыми голенищами.
– Держи его, р-разбойника! Держи!! – кричит весело старичок-лавочник и топает часто-часто на одном месте.
Я пробегаю мимо бань. Но что это! Красные перила тянутся по обе стороны улицы, прямой, как стрела, а за ними… Свежестью и простором пахнуло мне в разгоряченное лицо! Поля! Вправо и влево от улицы, за вереницей зеленеющих ветел, внизу тянулись поля. Это, конечно, были огороды. Я видел избушки, кучи навоза, шесты скворечников, зелень и стаи ворон и галок. Я видел вольное солнце, черные полосы гряд и простор, простор…
Пожарные скрылись, но меня уже занимало другое. Я подлез под перила и стал спускаться с откоса. Цветы! Желтенькие одуванчики весело заглядывали мне в глаза. Черные гряды. Пахнет свежей землей и травкой, пахнет как будто солнцем. Теперь уже не знаю я, как может пахнуть солнечный день, но тогда… Тогда самый простой осколок бутылки в мусорной куче много рассказывал мне о себе, и улыбались вороны, и желтый венчик цикория закрывал собою весь мир. И пахло солнцем.
Я наткнулся на какие-то гнилые доски. Приподнял. В черной глубине увидел я светлое небо и свою голову. Я знал, что это колодец, и глядел с подмывающим страхом, втягивая носом струйки гнили и холодка. Не надо колодца! И я захлопнул крышку. Опять светлый день смотрел на меня, и желтенькие бабочки что-то искали по черным грядам. Зеленое донышко бутылки сверкало играющим на остром крае лучом.
Я посмотрел на улицу. С шумом колес и медленно двигающихся пешеходов она теперь показалась мне далекой.
Срывая цветы, я подвигался вперед и скоро выбрался на тропинку, которая привела меня к кучам мусора и навоза. Здесь, уткнувшись лицом в картуз с порванным козырьком, на куче тряпья и мусора храпел человек. Рядом стояла корзина с битым стеклом, костями и тряпками. Я вспомнил про Ваську. Хорошо бы ему побывать здесь: у нас каждый бы день было мороженое.
Я осторожно обошел человека, разыскал местечко почище и развалился. Здесь так хорошо пекло солнышко и гудели большие синие мухи. Лежал и смотрел в небо.
Высоко-высоко, над самой моей головой, стоял в синеве белый змей, плавно поводя мочальным хвостом. Если бы оборвался! Вон видно, как застрял на пути «посланник», переваливается на ниточке. Потрескивает трещотка.
«Листовой… – думаю я. – Надо сказать Ваське, чтобы похвостню подлинней делать… Хорошо… Этот уж не даст куры [35] …»
– Эй, ты… господин-сковродин [36] !..
Я привскочил на руках. Спавший человек, в картузе козырьком назад, тыкал в мою ногу палкой.
35
Дать куры – здесь: потерпеть неудачу, подвести.
36
Господин-сковродин – насмешливое, шутливое обращение.