Deus Ex: Чёрный свет
Шрифт:
— Ты ведь знаешь наши порядки, — нараспев проговорила женщина. Она ткнула Стакса пальцем в грудь. — Есть мы, есть они. Ауги здесь, наты там. И наты за нас не вступятся. Ауги должны присматривать за аугами.
— Ага, — кивнул Циклоп. Его татуированный спутник промолчал.
Хотя это и не проговаривалось, Дженсен понял, что из Стакса пытаются вытряхнуть деньги. И следующие слова женщины это подтвердили:
— Именно этим мы занимаемся. Мы присматриваем. И разумно ведь ожидать, что мы за свою заботу что-то получим взамен. Смекаешь?
— Я хочу просто заниматься своими делами,
— Нет, — ткнула его сильнее женщина. — Не ладно.
Приближающегося к ним Дженсена Стакс и татуированный парень заметили одновременно. Последний тронул Бэлль за плечо, и она обернулась к Дженсену, поджав подбородок:
— Опа. Новенький. Проснулся, спящая красавица?
Дженсен её проигнорировал:
— Стакс, есть минутка? Я хочу с тобой поговорить.
Стакс осторожно обошёл Циклопа, благодарный за помощь, но опасающийся последствий, к которым она могла привести:
— У нас тут всё путём, Дженсен.
— Дженсен, — повторил парень в татуировках. — Всплывший [2] .
И он хрюкнул над собственной шуткой.
Бэлль окинула Дженсена с головы до пят насмешливо-плотоядным взглядом и указала на его руки:
— Что там у тебя, «Шариф», да? Знаю. Первый сорт, — она пожала плечами и положила ладонь на бедро. — Но металл не мой. Всегда выбираю «ТЮМ».
Он не отвёл взгляда:
— Что у тебя за ноги, тяжёлые «Аресы»? И как тебе сорокапроцентная интенсивность отказов?
2
В оригинале — floater (букв. «плавающий на поверхности»), которое означает в частности и всплывшее дерьмо.
По выражению лица Бэлль Дженсен понял, что надавил на болевую точку. Может, аугментации «Тай-Юн Медикал», конкурентов «Шариф индастриз», и были популярнее, но им было далеко до изящности и надёжности шарифовской продукции.
Бэлль пожала плечами:
— Мне норм. Как-то раз пинком оторвала мужику башку. Могу повторить, хочешь посмотреть?
— Воздержусь, — сказал он и жестом позвал Стакса за собой. — Мне нужен кофе, пошли внутрь.
— Увидимся, Дженсен, — прозвучали им вслед слова Бэлль.
Торн стояла на верхнем этаже у окна, и проходившие мимо сотрудники, наверное, думали, что она впала в прострацию, наблюдая за двором. Как только Дженсен и другой подучётный вышли за поле её зрения, взгляд её стал рассеянным. Она легко могла бы подключиться к охранной системе клиники и проследить за Дженсеном, просматривая изображения с камер на мониторах, но в этом не было необходимости. Она запрограммировала браслет Адама Дженсена таким образом, что его координаты транслировались ей через инфолинк, так что теперь она могла наблюдать за тем, как чёрный ромб с золотым контуром двигался по коридору к столовой.
Случайный наблюдатель, которому бы выпала возможность встать рядом с Торн, заметил бы, как её глаза блеснули и расфокусировались, а также увидел, как она зашевелила губами, начав безмолвный разговор по инфолинку, защищённый шифрующим устройством в её кармане. Слова, которые она передавала, не были полностью артикулированы, она не произносила их вслух, но её собеседник слышал их так же отчётливо, как если бы они разговаривали, находясь в одной комнате.
Как и обычно, рапорт Торн был лаконичным и по делу. Она не стала тратить время на вступления, а сразу начала излагать факты, замолкнув, когда собеседник изложил ей новые приказы. Несколько секунд она стояла неподвижно, обдумывая их.
Наконец, она приняла приказы единственным произнесённым вслух словом:
— Есть.
Блуждающий сигнал, транслировавшийся в её инфолинк, угас, и взгляд её вновь ожил. Торн посмотрела на чёрный ромб и задумалась о том, как ей разобраться с Адамом Дженсеном.
2
ОТЕЛЬ «ИМПЕРИОЛИ» — СОРРЕНТО — ИТАЛИЯ
Она подняла тяжёлую хрустальную зажигалку к кончику длинной сигареты и подожгла её, втягивая табачный вкус кроваво-красными губами. На выдохе она отклонилась от стеклянного столика и выпустила тонкую струйку дыма над перилами балкона.
Мужчина, наблюдавший за её жестом с противоположной стороны стола, издал мягкий смешок. В этом президентском номере на заходе солнца, разливавшего слабеющий свет над Неополитанским заливом, они распили бутылку превосходного вина Conterno Monfortino. И теперь они наслаждались его послевкусием, омываемые прохладным вечерним воздухом.
— Мне нравится тишина, — сказала она и обвела рукой номер. — Сегодня всё это принадлежит только нам.
— Бет, дорогая, решительно всё принадлежит нам, — улыбнулся мужчина.
Она снова затянулась. За исключением этого номера весь отель «Империоли» пустовал, единственными оставшимися здесь людьми были охранники и минимальный штат прислуги. Группы охранников забавляли своим соперничеством: они приценивались друг к другу, как две стаи волков, облюбовавшие одну и ту же территорию.
Она не собиралась задумываться о том, во сколько ей это обошлось. Элизабет ДюКлер жила в мире, в котором она получала всё, что захочет. Таков был естественный порядок вещей, как восход и заход солнца. Сама мысль о том, что могло быть как-то иначе, для неё была ересью. Ей, как наследнице одного из самых богатых семей мира, эта власть принадлежала по праву рождения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она, будучи богатой, умной и амбициозной, очутилась среди иллюминатов.
Они не вербовали Элизабет, как какие-нибудь охотники за талантами, подыскивающими многообещающего спортсмена. Нет, она словно всегда была одной из них и её с рождения готовили к тому, чтобы занять место в Совете пятерых. Так было суждено, и она никогда не сомневалась в этом. ДюКлер была королевой мира… Зачем ей желать чего-то другого?
Её спутник наклонился и ласково похлопал её по руке, улыбаясь. Она невольно задумалась, не было ли это намёком на то, что его к ней интерес выходил за рамки делового.