Дева и Змей
Шрифт:
Курт пожал плечами, в ответ на собственные мысли.
– Вам здесь не нравится? – вдруг поинтересовалась Элис. – Почему? Неужели потому, что вы комсомолец?
– Интересная логика, – хмыкнул Курт. – А при чем тут комсомол?
– Все комсомольцы – атеисты, – в зеленых глазах не было и тени сомнения, – а в Ауфбе даже воздух пропитан ладаном… Вам это, должно быть, неприятно?
– Ну, знаете…
Развить мысль он не успел: они дошли до последнего на улице дома. Дома с номером “65”, написанным на жестяной табличке. Над табличкой висела лампочка, а ее, в свою очередь, защищала от непогоды
– Как близко от холма, – заметила Элис, – хорошо еще, что не на отшибе.
Яблоневый сад вокруг дома – темно-зеленый, тенистый – отделяла от улицы только резная оградка: вот раздолье мальчишкам, знающим, что чужое всегда слаще, даже незрелое. А за садом раскинулся заросший цветами и кустарником большущий пустырь. Кое-где возвышались над кустами тоненькие деревца, может быть, молодые клены, а может, что-нибудь сорное и дрянное, сползшее со Змеиного холма поближе к людям…
“Ну и мысли, – удивился Курт, – креститься впору!”
– Ручей, – Элис остановилась, указала рукой, – видите, вдоль забора? Странно даже, я здесь сегодня в третий раз иду, а внимание только сейчас обратила. Знаете, зачем он?
– Воду отводить. Там, за холмом, говорят, есть озеро.
– Нет, – Элис покачала головой, – ничего-то вы не знаете, господин атеист. В ручье проточная вода, а нечисть и вообще злые силы не могут пересечь такую преграду. И поверх забора, посмотрите, видите вьюнок? Это ангельские слезки, очень редкое растение. Считается, что оно тоже отгоняет нечистую силу. Я в это не верю, – она махнула рукой и вернулась на дорогу, – в нечистую силу не верю, но мне уже нравится Ауфбе. Маленький городок на самой границе сказки и реальности. Здесь даже улицы вымощены суевериями. Слушайте, а в вашей полицейской академии, или где вы там учитесь, есть свой фольклор?
– Больше, чем хотелось бы, – честно ответил Курт, – но фольклор у нас преимущественно мрачный.
– Он вообще невеселый. Ну вот, как я и говорила, тропинка. А вы не верили!
– Я не верил?
– Ладно, пойдемте. Покажу вам замок, сами убедитесь, что никакой там не артист. То есть, артист, но не тот, что вы думаете.
Тропинка, сворачивая в сторону и вверх, уходила куда-то в обход трех толстых деревьев, смело прорываясь сквозь заросли цветущего шиповника. И не похожа она была на свежерасчищенную: хорошо утоптанная желтоватая дорожка, ни травинки на ней, в твердой земле чуть заметные выбоины от подков. Курт наклонился, присматриваясь. Да, так и есть, подковы. Кто-то проезжал здесь верхом, причем давненько. А в Ауфбе никто не держит лошадей: хлопот с ними куда больше, чем с трактором или автомобилем.
– Да пойдемте же! – Элис позвала уже из-за деревьев. – Что вы там, монетку потеряли?
Курт выпрямился и огляделся. Он и сам не знал, что разыскивает. Что-нибудь. Может, и вправду монетку. Но не увидел ничего примечательного и пошел следом за Элис.
Под древесными кронами было темновато, душно и пахло гнилью. На лицо тут же осела какая-то дрянь, вроде паутины. Ветка шиповника хватанула за рукав куртки и сорвалась, оставив в плотной ткани несколько колючек. Противно зазвенели комары. Курт прибавил шагу,
Он свернул один раз, второй… Элис давно уже не было слышно – убежала вперед. Ей, похоже, корни не помеха. Подвернет где-нибудь ногу, нехорошо получится. Курт окликнул девушку – сначала негромко, посмеиваясь над собой, потом, не получив ответа – в полный голос.
Тишина. Даже птиц не слышно.
– Что за чертовщина? – начиная злиться, Курт плюнул на осторожность и пошел быстрее, а потом и вовсе побежал Тропинка одна – заблудиться Элис не заблудится, но на вершину холма им лучше подняться вместе. Мало ли в какие неприятности здесь можно влипнуть?
Элис свернула с тропы, увидев поодаль заросли дикой розы. Побродила, нюхая цветы, но рвать их не стала. Будь волосы подлиннее, не удержалась бы от соблазна вплести над ухом красивый желтый цветок, а так – жалко. За колючими кустами разглядела низко на ветках дерева гнездо с птенцами. Подошла посмотреть. В птицах она совершенно не разбиралась, однако знала, что нельзя подходить к гнездам слишком близко. Поэтому, когда заметила на соседнем дереве какую-то синегрудую птаху, отошла, стараясь двигаться как можно тише.
Отошла в сторону от тропинки, ориентируясь на розовые заросли. Заросли оказались не те, но Элис, к тому моменту, когда поняла это, уже окончательно потеряла направление.
Разумеется, она ничуточки не испугалась. Потому что направлений на Змеином холме было всего два: вверх и вниз. Наверху – стена замка, идя вдоль которой обязательно выйдешь к воротам и тропинке. Внизу – и вовсе Ауфбе. А еще какое-то озеро, из которого, по словам Курта, вытекает ограждающий город ручей. Элис пошла наверх, для очистки совести покричав своего спутника. Голос Курта, если тот и отвечал, все равно потерялся где-то в стволах деревьев.
Элис шагала напрямик, любовалась цветами, обходила высокие – почти по пояс – муравейники, слушала птиц, и всадник на большом белом коне, выехавший навстречу, сначала показался ей частью пейзажа, игрой тени и света.
Когда он заговорил, Элис вздрогнула от неожиданности.
– Маленькая девочка убежала в заколдованный лес, – слова каплями густого меда упали в душу. – Разве вам не говорили, мисс Ластхоп, что в таких лесах нельзя сворачивать с тропинки?
– Вы меня напугали, – сердито ответила Элис. – Если нельзя, почему же вы сами без дорог ездите?
– А если я и есть волк, поджидающий Красную Шапочку?
– Вы что, насильник? – Элис нахмурилась. – Во-первых, я хожу на курсы самообороны, а во-вторых…
Она не договорила, потому что Невилл грустно рассмеялся, покачивая головой:
– Ну, как же так можно, мисс Ластхоп? Почему, когда я говорю о волшебстве, вы вспоминаете о варварстве? Я показываю вам хрустальные миражи, а вы толкуете о деньгах, зеркалах и проекторах. Я рассказываю о феях, вы – о суевериях. Я пугаю вас непознанным, вы меня – курсами самообороны.