Дева Лорда Блэквуда
Шрифт:
Селеста вдохнула аромат Джеймса и двинулась дальше в комнату, приметив
огромную резную кровать, задрапированную шелковыми шторами, и задалась вопросом, где ее муж, потому что эта комната была определенно пуста.
Глава 5
Это
окружающим. Комната хозяина была декорирована роскошным бургундским шелком и
обставлена дорогой мебелью из коричневой кожи. Цвета смягчал вид массивной мебели, сохраняя при этом мужское достоинство, полностью отсутствующее в бледном декоре ее
апартаментов.
Но кровать была пугающей вещью сама по себе, и она вздрогнула от мысли, что
сегодня должна спать на ней. Все было так ново и странно, и она понятия не имела, что
должна делать или как вести себя, или что вообще будет. И Джеймса нигде не было видно, хотя он сказал, что будет ждать, когда она придет к нему. – Джеймс? – позвала она, но не
услышала никакого ответа.
Чувствуя себя немного уставшей после долгого дня и путешествий, Селеста
направилась к огромной резной кровати, взобралась на нее и с удовольствием обнаружила, что она была намного мягче, чем выглядела. На самом деле, она чувствовала себя очень
комфортно, когда сидела на ней в ожидании, когда придет муж и сделает ее полностью
своей, что бы это ни значило.
Джеймс нашел ее свернувшейся калачиком посреди его постели и вынужден был
признать, что она выглядит прекрасно. Он никогда не видел ее спящей раньше, и понял, что это было еще одно первое ощущение из многих для него с ней. Она была также
болезненно красива, начиная от каштановых волос, распущенных и растрепавшихся по
кровати, до формы ее пышной груди и длинных ног под шелковистой ночной рубашкой, вплоть до ее красивых ступней, выглядывающих из–под подола.
И все это принадлежало ему.
Он отчаянно
чувствовал намного больше, чем просто сексуальное желание своей Селесты. Он хотел ее
так сильно, да, но с ней это значило нечто большее, чем просто секс, потому что теперь у
него были права как мужа на нее. Джеймс также признал, что его чувства к Селесте были
уникальны с самого первого момента, когда он увидел ее. Она запала в его сердце так или
иначе, как стрела, выпущенная из лука Купидона.
Он сел на кровать рядом с ней и обнял ее, прижав лицо к ее шее и вдохнув ее
опьяняющий цветочный аромат. Она проснулась и сонно произнесла его имя: – Джеймс?
Джеймсу нравилось, как Селеста произносит его имя, легкий французский акцент
вместе правильным английским произношением, что имело смысл, потому что ее люди
имели глубокие связи с благородными домами Франции. Несмотря на их новое богатство, семья Дюбуа имела родословную, которая, вероятно, сбила его с ног, по документам.
Никто не мог придраться к ней как к невесте, хотя не то чтобы он заботился о том, что
думали другие. Черт, его отец никогда не уклонялся от раздач советов на протяжении
многих лет. – Быстренько женись и заведи наследника, как только ты вступишь в
наследство, сын. – Джеймс унаследовал титул более двух лет назад, и был только один
способ, о котором он знал, чтобы зачать наследника.
Он потратил много часов, думая о Селесте и каково это чувствовать себя в ней, иметь ее дико, пока его бушующие желания не успокоятся до такой степени, что он мог бы
нормально думать снова. Джеймс должен был признать, что в последнее время он был
совсем не близок к «нормальному» состоянию. Он использовал всю свою нормальность, мечтая о том, чтобы иметь ее каждую ночь в постели и радость затеряться с
удовольствием в ее молодом теле. Но что, если она не понимает его потребностей? Что, если она ненавидит секс ... или его?
Cелеста не была проституткой, зарабатывающей на жизнь тем, что развлекать
мужчин. Она была невинной девушкой, не имеющей опыта и знаний о способах плотских
удовольствий, и он тоже много думал об этом. Он должен был наставлять ее.
Прежде чем он спас ее в ту ночь, он никогда не уделял женщинам особого
внимания на общественных мероприятиях или проституткам из борделей, которых он
предпочитал, когда это было необходимо. Но тогда он никогда не хотел женщину так, как
он хотел Селесту. Вероятно, она была самым большим шоком в его жизни. Найдя ее той
ночью, а затем, когда она была в его объятиях и в безопасности, он обнаружил, что не