Дева в голубом
Шрифт:
— Там, за кирпичом в дымоходе, — добавила она. — Огонь туда не достанет, а искать никому в голову не придет.
Этьен устало посмотрел на нее.
— Мы потеряли все, папа погиб, и Библия нам теперь не поможет, — сказал он. — Теперь для нас все потеряло значение.
«Все, кроме слова Библии», — подумала Изабель. Потому ли они уходят, не ради ли этого самого слова?
Порою, когда Изабель, отдыхая в повозке, окидыв взглядом остающиеся позади поля, ей казалось, что она видит отца, бегущего вслед за ними по дороге. На мгновение она зажмуривалась, а когда открывала глаза вновь, отца уже не было. Иногда на его месте
Случалось мальчишки, сверстники Якоба, швыряли и них камнями, и Этьену приходилось удерживать Маленького Жана, чтобы тот не ответил им тем же. Мари в таких случаях перегибалась через борт повозки, глядя на остающихся позади чужаков. Ни один камень в нее не попал. А вот Анне однажды не повезло. Уже через некоторое время после того, как мальчишки отстали, Этьен зaметил, что по щеке у нее стекает струйка крови. Не обращая внимания на Изабель, склонившуюся над ней и осторожно промывающую ранку мокрой тряпкой, Анна смотрела прямо перед собой.
Мари перечисляла все, что попадалось ей на глаза.
— Вон амбар. А это ворона. Плуг. Собака. Смотри-ка, церковь с иглой. Стог сена горит. Забор. Бревно валяется. Топор. Дерево. А на нем дядя.
Мари умолкла, и Изабель подняла глаза.
Мужчина висел на ветке небольшой оливы, едва выдерживающей его вес. Путники остановились и уставились на повешенного, на котором не было ничего, кроме закрывавшей лоб черной шляпы. Половой орган мужчины свисал, как заостренная ветка. Изабель бросились в глаза красные руки, затем она вгляделась в лицо несчастного. У нее перехватило дыхание, и, не сдержавшись, она вскрикнула:
— Это же месье Марсель!
Этьен хлестнул лошадь, и повозка рванулась вперед. Страшное видение осталось позади, но мальчики долго еще оглядывались, пока оно не исчезло.
В течение нескольких часов Мари не проронила ни слова, а когда начала вновь перечислять увиденное, тщательно избегала всего рукотворного. Они миновали какую-то деревушку, а девочка все повторяла и повторяла: «А это земля. А это земля», — пока дома не остались позади.
Они остановились у ручья напоить лошадь. На противоположном берегу появился старик.
— Не останавливайтесь здесь, — резко бросил он. — И вообще нигде не останавливайтесь до Вьена. Плохие дела. И держитесь подальше от Сен-Этьена и Лиона. — С этими словами старик провернулся и исчез среди деревьев.
Всю ночь они продолжали путь. Измученная лошадь едва плелась, Анна и дети спали в повозке, а Этьен и Изабель время от времени передавали вожжи друг другу. При свете дня они прятались в сосновом лесу. С наступлением темноты Этьен отвязал лошадь и выехал на дорогу. В тот же миг из-за деревьев, окаймлявших ее с обеих сторон, появилась группа мужчин и окружила путников.
Этьен остановил лошадь. Один из мужчин поднял факел, и Изабель увидела топоры и вилы. Этьен передал ей вожжи, потянулся к повозке, взял в руки топор, воткнул его в землю и крепко ухватился за ручку.
Никто не двигался, только Анна шевелила губами, вознося безмолвную молитву.
Казалось, мужчины не знают, что предпринять. Изабель вгляделась в того, что держал фонарь, и увидела, как у него вовсю ходит кадык. Тут она ощутила чье-то легкое дыхание — Мари придвинулась к краю повозки и что-то шептала ей на ухо.
— Что-что? — неслышно переспросила Изабель, не сводя глаз с
— Этот человек с огнем. Скажи ему про Бога. Скажи ему, чего Бог ждет от него.
— А чего от него ждет Бог?
— Чтобы он был добрым и не грешил, — твердо заявила девочка. — И еще скажи, что мы здесь останавливаться не собираемся.
Изабель облизнула пересохшие губы.
— Месье… — Начала она, обращаясь к человеку с факелом. При звуке ее голоса Этьен и Анна как по команде повернулись в ту сторону. — Месье, мы направляемся в Женеву. Здесь мы не остановимся. Позвольте нам продолжить путь.
Мужчины затоптались на месте. Кое-кто усмехнулся. Человек с факелом перестал тяжело дышать.
— С чего бы это нам вас пропускать? — грубо спросил он.
— Потому что Бог не хочет, чтобы вы грешили. А убийство — грех.
Изабель дрожала, голос изменял ей, она замолчала. Человек с факелом шагнул вперед, и она увидела на поясе у него длинный охотничий нож.
Она снова заговорила, на сей раз звонко и решительно:
— Notre P`ere qiu es aux cieux, ton nom soit sanctifi'e. [22]
22
Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое (фр.).
Мужчина замер на месте.
— Ton r`egne vienn'e, ta volonte soit faite sur la terre comme au ciel. [23]
Молчание, и вступают два голоса.
— Donne-nous aujoud'hui notre pain qoutidien. [24] — Голос Якоба зазвенел, как камушки под ногами. — Pardonne-nous nos p'ech'es, comme aussi nous pardonnons ceux qui nous ont offens'es. [25]
Изабель, глубоко вздохнув, вступила вновь:
23
Да приидет Царствие Твое, яко на небеси, и на земли (фр.).
24
Хлеб наш насущный даждь нам днесь (фр.).
25
И остави нам долги наша якоже и мы оставляем должником нашим (фр.).
— Et ne nous induis point dans la tentation, mais d'elivrenous du malin; car `a toi appartient le r'egne, la puissance, et la gloire `a jamais. Amen. [26]
Мужчина с факелом стоял между ними и групп своих спутников. Он не отрываясь смотрел на Мари. H ступила зловещая тишина.
— Если ты сделаешь нам больно, — сказала она, Бог сделает больно тебе. Он сделает тебе очень больно.
— А что именно он нам сделает, ma petite? — ухмыльнулся мужчина.
26
И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго; ибо Твое есть царствие и сила и слава Твои ныне и присно и во веки веков. Аминь (фр.).