Дева в голубом
Шрифт:
Держа ее за руку и роясь попутно в товарах, он повел ее вокруг повозки, подальше от Этьена, Анны и детей, которые стояли и смотрели им вслед. Словно коробейник заворожил их всех, пригвоздив к месту.
Отпустив наконец ее руку, он присел на корточки и посмотрел на нее.
— Что-то вид у вас печальный, bella, — участливо сказал он. — Что-нибудь случилось? Как можно так грустить, когда перед вами такая чудесная голубая материя?
Не находя слов, Изабель покачала головой и закрыла глаза, чтобы скрыть слезы.
— Слушайте, bella, —
Она открыла глаза.
— Вы ведь мне доверяете?
Изабель попыталась заглянуть в глубину его темных глаз.
— Да, я вам доверяю, — прошептала она.
— В таком случае вы должны мне сказать, какого цвета у вас волосы.
Изабель машинально разгладила платок на голове.
— Зачем это вам?
— Видите ли, у меня есть поручение, может, оно вам адресовано, может — нет, точно можно будет сказать, если я узнаю цвет ваших волос.
Изабель медленно покачала головой.
— Последнее, что я от вас узнала, — это о смерти моей золовки. Что еще вы мне можете сказать?
Коробейник теперь шептал ей почти на ухо:
— Видите ли, сейчас вы печальны, а то, что я скажу, может поднять вам настроение. Право, bella, у меня хорошие новости для вас. К тому же, — он помолчал, глядя ей прямо в глаза, — ведь вам этой зимой несладко пришлось, верно? Поэтому, что бы я ни сказал, хуже не будет.
Изабель опустила глаза и глубоко вздохнула.
— Рыжие.
Коробейник улыбнулся:
— Но ведь это же прекрасно! У Святой Девы, да будь Она благословенна, такие же волосы. Чего же стесняться? Да и ответ тот, какой я ожидал. Слушайте. Это просил передать пастух, с которым я этой зимой встретился в Эле. У него черные волосы и шрам на щеке. Знаете такого?
Изабель застыла. В дыму, в пепле, посреди страха, сковывающего ее мысли, что-то блеснуло.
— Поль, — прошептала Изабель.
— Si, si, верно, так его и зовут! Он велел сказать вам, — коробейник прикрыл глаза и на секунду задумался, — он велел сказать, что будет ждать вас нынче летом у истоков Тарна. Он всегда будет вас ждать.
Изабель разрыдалась. К счастью, рядом оказалась Мари, а не Этьен или Анна. Девочка взяла мать за руку.
— Что-то не так, мама? Что сказал тебе этот плохой дядя? — Она метнула на коробейника злой взгляд.
— Он не плохой, — сквозь слезы проговорила Изабель.
Коробейник рассмеялся и растрепал Мари волосы.
— Знаешь, bambina, ты напоминаешь мне лодочку, гондолу. Тебя подбрасывает вверх-вниз, но ничего, на воде держишься. И ты храбрая, хотя и маленькая.
Он продолжал поглаживать девочку по голове, пока не обнаружил рыжую прядь — Анна ее, видно, не заметила.
— Ну вот, — повернулся он к Изабель, — видите, как красиво. Чего же стыдиться?
— Передайте ему, что мысленно я всегда там, — сказала Изабель.
Мари перевела взгляд с матери на коробейника и
— Передать кому?
— Не важно, девочка. Мы просто разговариваем. Спасибо, — повернулась она к коробейнику.
— Будьте счастливы, bella.
— Постараюсь.
Накануне страстной пятницы доставили камень.
Этьен с мальчиками пахал, а Изабель с Анной занимались домом, очищая его от следов зимнего дыма и сумрака. Они драили полы и стены, обжигали горшки, вычищали грязь из хлева. Правда, стены еще не белили. Раз в год, весной, в долине каждая семья белит стены своего дома, но Турнье решили сначала поставить печь и дымоход.
Изабель полоскала в огромном чане белье, когда из-за поворота показалась повозка. Видно было, что лошадь с трудом тащит груз.
— Мари, живо, скажи папе, что гранит привезли, — окликнула она дочь.
Мари отшвырнула палку, которой ковырялась в мокром белье, и бросилась в сторону поля.
Когда подоспели Этьен с мальчиками, возница уже сидел за только что вычищенным столом и ел тушенку. Ел он быстро, почти не отрываясь от тарелки. Закончив, он поднял голову:
— Нам понадобятся еще двое мужчин.
— Сбегай разыщи Гаспара, — кивнул Этьен Маленькому Жану.
В ожидании подмоги Этьен принялся объяснять, как надо ставить дымоход.
— Сначала надо сделать для него ложе, чтобы полежал там и сравнялся с полом.
Анна, стоявшая позади Этьена, наполнила опустевшую миску гостя и со стуком поставила ее на стол.
— Отчего бы не выкопать его прямо сейчас? — осведомился тот. — Мы бы сразу камень и положили.
— Слишком долгое дело, — неловко ответил Этьен. — Земля еще не оттаяла. Не хочется заставлять вас ждать.
Возница топнул ногой по полу.
— Да вроде уж оттаяла.
— Нет, слишком твердая еще. А раньше копать времени не было — целыми днями в поле пропадал. К тому же я думал, вы позже будете. После Пасхи.
«Неправда», — подумала Изабель, глядя исподлобья на Этьена, который не сводил глаз с того места в полу, где возница проделал небольшое углубление. Гаспар с самого начала говорил, что камень привезут перед Пасхой. Не часто муж позволял себе столь явную ложь.
Возница расправился со второй тарелкой.
— Ваши женщины вполне справляются с готовкой и так. — Он кивнул в сторону огня, горевшего в углу комнаты. — Зачем что-то менять?
— Мы привыкли к дымоходу. — Этьен пожал плечами.
— Но сейчас у вас новый дом. Со своими обычаями. Надо привыкать.
— Кое-что остается с тобой навсегда, куда бы ни занесло, — заметила Изабель. — Это часть самого себя. Заменить нечем.
Все как по команде провернулись к ней. Этьена перекосило.
«И что это я не удержалась? — подумала Изабель. — Знаю же, что лучше молчать. Кто меня за язык тянул? Теперь он изобьет меня, как зимой. И ребенку будет хуже». Она потрогала живот.