Дева-воительница
Шрифт:
Она лишь молилась, чтобы ей удался этот обман. Дейрдре на целых полфута выше Мириель, и плечи у нее гораздо шире. Ей придется пригибаться и сутулиться, чтобы выглядеть меньше. Оставалось надеяться, что широкая, толстая накидка поможет ей замаскировать ее размеры.
Она сомневалась, что отец заметит разницу. Видит Бог, он часто называет Дейрдре именем ее матери и считает Мириель служанкой. Хорошо, если он вообще вспомнит, что сегодня свадьба.
Воистину это просто счастье, что брак заключается в такой спешке и в такой ранний час. На хаос свадебных приготовлений можно списать многое: опоздание сестер Мириель, отсутствие у невесты подходящего свадебного платья, то, что Пэган не заметит, что женится не на той сестре. Но Дейрдре намеревалась добавить один финальный штрих правдивости своему обману – Сунь Ли. Она похрустела суставами. Обеспечить содействие старухи служанки будет достаточно легко.
Но ей надо поторопиться. Без сомнения, преданная служанка скоро начнет бегать по замку и кудахтать, как квочка, немедленно желая знать, что сталось с ее цыпленком.
Распахивая дверь в комнату Мириель, Дейрдре ожидала найти Сунь Ли в панике кружащей по спальне. Но старая женщина спокойно стояла рядом с кроватью, сцепив руки и стоически глядя прямо перед собой, словно дожидалась Дейрдре.
– Что ты сделала с Мириель?
Не слишком доверяя странному спокойствию старой женщины, Дейрдре сказала ей:
– С ней все хорошо. – Она прикрыла дверь и стала решительно надвигаться на маленькую служанку, пока угрожающе не нависла над ней. – И будет так же хорошо и дальше, если ты сделаешь в точности то, что я скажу.
Ничуть не испугавшись, Сунь Ли скрестила руки на груди и поцокала языком.
– Если мы будем стоять тут и болтать, ты опоздаешь на свадьбу.
Дерзость служанки разозлила Дейрдре.
– Послушай, я собираюсь выйти за норманна, и ты пойдешь со мной. Ты заставишь всех поверить, что я Мириель. И если ты хоть словом обмолвишься кому-то, что я – это не она, клянусь, я оборву тебе руки и поколочу тебя ими.
Маленькая горничная повернула голову и медленно оглядела ее сверху вниз, и Дейрдре могла бы поклясться, что в ее глазах заиграли смешинки.
– Ты бы не смогла.
Брови Дейрдре взлетели вверх.
– Поторопись, – продолжила Сунь Ли. – Настоящая Мириель не опоздала бы.
Дейрдре вгляделась в морщинистое лицо старухи. До нее начало доходить. Ну конечно. Умная женщина с самого начала намеревалась помочь ей. Сунь Ли не больше, чем Дейрдре, хотела, чтобы Мириель страдала от этого нежеланного брака.
Служанка расправила плечи и выпятила свой острый подбородок.
– И она никуда не ходит без меня.
Они обменялись заговорщическими взглядами, и Дейрдре одобрительно кивнула. Затем девушка сделала глубокий вдох и шагнула к двери, навстречу своей судьбе.
Со временем семья простит ее, она знает. И в конце концов они поймут, что она действовала в их же интересах.
Но Пэган… Она понятия не имела, как он отреагирует. Возможно, обрушит на нее свою ярость. Или воспримет равнодушно, как нечто, не имеющее значения. Может в наказание обречь ее на жизнь, полную страданий. Или станет обращаться с ней с безразличием. Именно от этой неопределенности сердце Дейрдре екнуло, когда она надвинула поглубже капюшон, приоткрыла входную дверь и приготовилась встретиться со своим невольным женихом.
В небе пророкотал гром, словно объявляя о ее прибытии и настроении, и внезапно целый поток обрушился с небес, пропитывая одежду огромными каплями, которые превращали землю в грязь и барабанили по камням Ривенлоха. Дейрдре позволила себе тайную улыбку одобрения. Гроза – это хорошо. Если свидетелям придется прищуриваться из-за сильного дождя, это только облегчит ее обман. Ни у кого не возникнет вопроса, почему невеста прячет лицо под капюшоном своей промокшей накидки.
– Мелкие шаги, – напомнила ей Сунь Ли.
Дейрдре, вглядываясь вперед сквозь складки шерстяной ткани, заставила себя пройти расстояние до часовни сотней шагов вместо пятидесяти.
Пэган уже прибыл. Они с Колином стояли у нижней ступеньки маленького храма и разговаривали со Священником. Пэган даже не потрудился переодеться. Возможно, презрительно подумала она, он всего-навсего странствующий рыцарь без гроша, не имеющий другой одежды. В самом деле, он, кажется, не привез с собой никаких вещей. Тогда неудивительно, что он так торопится жениться. Без сомнения, он уже пускает слюнки при мысли о ее приданом.
Взгляд Дейрдре случайно упал на его мускулистое колено. Она даже сбилась с шага, представив, как сильные ноги обхватят ее сегодня ночью, захватывая в плен, требуя ее капитуляции.
Стиснув зубы, дабы придать себе решимости, она продолжала идти вперед, заставляя себя подражать походке Мириель.
Когда она приблизилась, Пэган первым повернул голову, как будто почувствовал ее присутствие. Она втянула голову в капюшоне, как испуганная черепаха, наблюдая за ним через узкую щель. При виде его лица у нее перехватило дыхание. Все в этом мужчине излучало уверенность. Он стоял, спокойный и невозмутимый, с непокрытой головой, не обращая внимания на непогоду, и мокрые от дождя волосы лишь придавали ему еще более свирепый вид.
Один за другим люди Ривенлоха поворачивались к ней, ободряюще улыбаясь и моргая от дождя, хотя, без сомнения, им хотелось, чтобы все это поскорее закончилось и они могли вернуться к своим теплым очагам.
Отец стоял рядом с Пэганом с ее приданым – сумкой серебряных монет, которые Мириель тщательно пересчитала вчера вечером. Лицо его было маской бессмысленного удовлетворения, и он поглядывал на небо, словно недоумевал, откуда берутся эти капли.
На одно ужасающее мгновение Дейрдре испугалась, что ее обман раскрыт, когда глаза Пэгана сузились. Казалось, взгляд, его прожигающий взгляд проникает сквозь одежду прямо ей в душу. Но она опустила голову, как сделала бы любая невеста. Сунь Ли прикрыла ее, успокаивающе потрепав по руке, и этот страшный момент миновал. Когда наконец он протянул ей руку, чтобы помочь подняться по ступенькам, не было ничего, кроме нежнейшей из улыбок у него на губах.
Обычай диктовал, чтобы первая часть обетов была произнесена перед часовней. Плохая погода обеспечивала краткость церемонии, что устраивало Дейрдре. Чем скорее она покончит с этим двуличием, тем лучше. И все равно она почти не слышала слов священника, настолько громко шумела кровь у нее в ушах. Она старательно пригибала колени, чтобы не казаться такой высокой, и говорила кротким шепотом. Когда священник попросил ее руку, она дала ему лишь кончики своих покрытых мозолями от меча пальцев и держала голову смиренно склоненной, как это обычно делала Мириель.