Дева-воительница

Маккерриган Сара

Завтра, возможно, если Дейрдре все еще будет продолжать играть в сопротивление, он отыщет какую-нибудь хорошенькую шотландку, которая согреет его в постели.

Он нахмурился, напряженно вглядываясь в темноту, гадая, возможно ли это. Он не видел здесь девушки, которая бы сравнилась с Дейрдре. Она не только красива, но и полна жизни, мудрости и остроумия. Действительно, хоть его и терзала невозможность заняться любовью, он не мог не восхититься силой воли Дейрдре, ее стойкостью даже против собственных желаний. Это редкость для женщины, по крайней мере, для тех женщин, с которыми он знаком. Если она когда-либо решит лечь с ним по собственной воле, то будет горячей и страстной партнершей, он уверен. Да, это будет ночь непревзойденного экстаза, иначе и быть не может.

Но та ночь – не сегодняшняя. Сегодняшняя ночь будет длинной, мучительной, пустой и несчастной.

Глава 11

Дейрдре раздраженно ворочалась на постели, пытаясь перетащить на себя одеяло, которым завладел Пэган. Невозможно было спать с кем-то, кто занимает большую часть кровати. Особенно когда этот кто-то такой чертовски… привлекательный.

Он мог бы быть еще более привлекательным, даже неотразимым, напомнила она себе. И, хотя ей не хотелось думать об этом, в одну из предстоящих ночей так и будет. Она не настолько глупа, чтобы верить, что это никогда не произойдет, что она вечно будет держать мужа на расстоянии. В конце концов, ее долг – произвести на свет наследников для Ривенлоха.

Но в данный момент ее спальня – всего лишь еще одна арена борьбы для него, та, где он может заявить о своей победе. Она уже чувствует, как ее господство ускользает, когда он вторгается в ее жизнь, навязывает ей своих людей, приказывает слугам, планирует перемены в замке. По крайней мере в постели ей удалось одержать верх. Пока.

И все же она невольно задавалась вопросом, как долго он будет терпеть ее отказы. Хуже того, она не знала, как долго сможет отказывать.

Борьба с Пэганом из-за одеяла – не единственное, что не давало ей спать. Будь прокляты ее непокорные мысли, но она не могла перестать думать о совершенной, красоте его тела, о небрежно ниспадающих локонах, о его знойном взгляде. Она вспоминала в ярких подробностях, каким было ощущение его рук у нее на коже – ласкающим, успокаивающим, возбуждающим; помнила, как одним лишь поцелуем он заставил ее забыть обо всем. Даже сейчас его чувственный шепот эхом отдавался в ее мыслях. Всю длинную ночь она оживляла в памяти те восхитительные ощущения, с которыми он ее познакомил: большой палец, ласкающий сосок, теплый язык, наполняющий рот, пальцы, играющие в самых потаенных уголках ее тела. Всю ночь напролет, как бы сознание ни противилось ужасающей мысли о капитуляции, ее тело томилось от острого желания, с которым он оставил ее. Это была худшая из пыток. Ибо теперь, заставив его остановиться, она гадала, какие еще наслаждения упустила.

Небо еще не посветлело, когда Дейрдре решила, что больше не может лежать в кровати. Хоть Пэган и не прикасался к ней, жар от его спящего тела был осязаемым, отчего кожу как-то непривычно покалывало, а волоски вставали дыбом, как шерсть у кошки в грозу. Есть только один известный ей способ избавиться от этих опасных ощущений.

Дейрдре быстро выбралась из постели, в темноте натянула нижнее белье и достала кольчугу из сундука с доспехами. Она вытащила воткнувшийся в крышку сундука кинжал и на мгновение, взвесив клинок в руке, подумала, как глупо было со стороны Пэгана оставить его там, где она может его достать.

Бросив последний взгляд на своего спящего мужа, который не пошевелил ни единым мускулом и который, она подозревала, мог бы проспать нашествие врага, Дейрдре выскользнула за дверь, пробралась мимо новых постояльцев, храпящих в большом зале, и направилась в тренировочный манеж.

От росы твердо утоптанная земля поля казалась черной. Заря только занималась, небо цвета индиго лишь начинало бледнеть. Ничто не нарушало тишины, даже птичье пение. Именно такие утра Дейрдре больше всего любила, когда ничто не отвлекало ее от тренировки.

Она заплела волосы в нетугую косу, затем сделала несколько упражнений на растяжку, чтобы разогреть мышцы. Хотя ей не хотелось это признавать, но мышцы сегодня были не такими одеревенелыми, как обычно, возможно, благодаря манипуляциям Пэгана.

Этим утром она выбрала свой любимый меч – тот, который подарил отец, когда ей было двенадцать. Она нацарапала свое имя на рукоятке, чтобы отличать от оружия Элены, и делала насечки на поперечной гарде за каждую выигранную у отца схватку, пока уже не осталось места.

Как только она взяла в руку знакомое оружие, как только начала делать выпады и наносить колющие удары, как только кровь ее разогрелась от пыла битвы и мысли сосредоточились лишь на нападении и защите, она напрочь позабыла и о бессонной ночи, и о муже-норманне, и о своей унизительной капитуляции перед ним. Она атаковала и отступала, устремлялась вперед и отскакивала назад снова и снова, бросая вызов невидимым противникам.

К тому времени, когда закукарекал петух, пот струился по ее лицу, а легкие горели от напряжения, но было так хорошо, так чудесно. Ощущение силы было пьянящим. Клинок пел, разрезая воздух, и поймал первые лучи восходящего солнца, когда она резко крутанулась, такая же умиротворенная знакомыми движениями, как священник своими молитвами.

Пэган проснулся вместе с солнцем. Он был разочарован, обнаружив, что Дейрдре нет, но не удивлен. Он сам часто оставлял постель женщины до рассвета. В конце концов, обещания, даваемые в пылу страсти, лучше оставить темному миру полуночи. Но у них было не тайное свидание при луне, и Дейрдре не легкомысленная девица, которую можно использовать и бросить в постель другого мужчины. Она его жена, во имя Всевышнего! Ей лучше привыкать к праздным утренним часам в, постели с мужем.

Все еще уязвленный ее холодным отказом прошедшей ночью, Пэган нахмурился, взглянув на простыни, испачканные кровью, его кровью. Он принес эту жертву, чтобы защитить ее честь. И как же она отблагодарила его за любезность? Покинула его. И что будет теперь, когда его люди прошествуют вверх по лестнице, чтобы поздравить жениха и невесту и вынести простыни, и обнаружат жениха одного? Да уж, шуточкам и насмешкам не будет конца.

Он должен найти Дейрдре раньше их.

Он быстро оделся, гадая, куда она могла пойти. Возможно, навестить сестру в подвале. Или на кухню – позавтракать. Или в часовню – помолиться. Он самодовольно усмехнулся. Ей надо молить о силе, дабы устоять против его мужского обаяния.

Он оглядел дубовый сундук, куда, бросил ее кинжал. Его там не было. Он открыл крышку. Внутри лежали штаны, которые она украла у них с Колином и которые он вернул. Но на месте были все остальные вещи – рыцарские доспехи: шлем, шпоры, кожаные перчатки для верховой езды. Но ее кольчуги не было.

Пэган покачал головой. Если его догадка верна, его воинственная жена облачилась в кольчугу, чтобы потренироваться.

К тому времени, когда он пересекал двор, полностью вооруженный, уже начали просыпаться слуги. Клубы пара поднимались в воздух, где солнце пригревало мокрые бревна надворных построек. Собаки приподняли головы, когда он проходил, понюхали воздух и снова задремали. Когда он приблизился к тренировочному манежу, облако пыли с поля возвестило о присутствии одинокого бойца.

Дейрдре.