Девиант
Шрифт:
У нее бессвязная речь. Улыбка на ее лице говорит мне о многом. Она надела на себя эту маску, чтобы немного дистанцироваться от боли и переживаний, чтобы не расплакаться в незнакомом и странном помещении. Хотя она догадывается о том, как обстоят дела на самом деле.
— Мне жаль, миссис Сандерс, могу я присесть к вам на минутку?
Ее улыбка меркнет. Когда она тяжело опускается на свой стул, ее поглощает первая степень горя — отрицание.
— Нет. Нет, они сказали, что с ним всё будет хорошо. Здесь, должно быть, ошибка. Пожалуйста, можете пойти и убедиться, что с ним?
Я — Темный Жнец. Я так
— Мне очень жаль, миссис Сандерс. Я сожалею, но это правда. Я должна быть здесь. Гэрри… он скончался.
Глава 5
Зет
Чарли покинул Англию еще в восьмидесятых, но даже тридцать лет спустя ничего не могло исправить его английский акцент. У меня заняло много времени, чтобы разобрать, что за хрень он говорил, когда я впервые встретил его, но сейчас я понимаю его отлично.
— Может, мне почистить тебе уши, парень? Я ненавижу, что мне приходится повторять по нескольку раз. Мой бизнес по импорту и экспорту не твоя забота.
Сидя за своим огромным столом, можно было легко наблюдать как он пугал новичков. И даже опытных парней, за плечами которых было ни одно убийство. Он выглядел накачанный Роберт Де Ниро, исключая то, что его присутствие было более значительным. В свои шестьдесят, он все еще трахает все, что движется, до сих пор фыркает при виде чего-то белого и порошкообразного, и до сих пор убивает любого, кто косо смотрит на него. Он взял меня в этот мир насилия, хотя я нисколько не боюсь его. Прошло три недели со смерти Фрэнки. Три недели, как я вытаскивал пинцетом пулю из плеча из-за одного неуклюжего придурка, который был слишком напуган, чтобы посмотреть мне в глаза. Три недели с тех пор, как я выздоровел и сделал для себя некоторые выводы.
— Я даже не знал, что у тебя есть бизнес такого типа, Чарли. Думаю, ты покупаешь продукт из России. И у мексиканцев, когда нужно?
Он открывает ящик стола и достает маленькую деревянную коробочку с выгравированными на ней лилиями. Это моя реликвия с детства. Чарли привык усаживать меня к себе на колени и учить сворачивать косяки для него; он всегда держал тайник в этой коробке. Он не просил меня сворачивать ему косяки с тех пор, как мне было десять. Двадцать три года назад.
— Я уверен, есть множество вещей в моем бизнесе, о которых ты не в курсе, Зет. Это не твоя ошибка, я знаю. Когда я взял тебя под свое крыло, я наблюдал за тобой годами, размышляя про себя, где будет этот маленький мальчик работать лучше всего в моей организации, когда у него вырастут яйца. Я смотрел и отмечал. Если бы ты хоть немного понимал в бизнесе, я бы посвятил тебя в это, и ты знал бы всё о моей части проекта. Все остальное, относящееся к этому. Но это не то, что я вижу в тебе сейчас, Зет. Я видел, что ты был неприятным дерьмом с тошнотворным характером, и я нашел тебе другое применение. Применение, которое финансирует твои рискованные выходки в течение некоторого времени сейчас.
Сообщение было более чем ясно — не кусай руку, которая тебя кормит. Чарли всегда любил сообщения.
— Я ценю все, что ты сделал для меня, Чарли. Ты же знаешь, что это не об этом.
Он заканчивает закручивать косяк. Он берет его в рот и затем морщит губы, плотнее сжимая самодельный косяк. Когда он зажигает его, я могу почувствовать приторно сладкую смесь Мэри Джейн (прим. пер. курительный табак), которую он добавляет в табак. Он удерживает дым в легких перед тем, как выдохнуть, и удерживает взгляд своих ледяных голубых глаз на мне.
— Тогда о чем конкретно это?
— Это о девушках. Похищение и продажа девушек, которых буквально лишают их жизней.
— Я никогда не думал, что ты такой сентиментальный, Зет.
— Никакой сентиментальности. Я просто не монстр.
Это вызывает у него на лице гребаную улыбку.
— Мы оба знаем, что ты на самом деле монстр.
Возможно, это правда, но даже у меня есть границы. Продажа девушек для секса — это определенно переходит границы дозволенного.
— Просто расскажи мне правду. Фрэнки не врал, когда сказал, что у тебя есть сраный контейнер для доставки мертвых девушек в порт?
Чарли затягивается белым облаком дыма. И тут же стряхивает его.
— Если ты настаиваешь на правде, то да, хорошо. Семнадцать мертвых мексиканок. Я вынужден был платить владельцам порта за то, чтобы они исчезли. Очень грязный бизнес.
Даже несмотря на то, что до этого я знал, что это правда, крошечная часть меня все же надеялась на обратное. Я вскакиваю со своего стула. Он отскакивает и падает на пол с небольшим грохотом. Чарли наблюдает за моей реакцией с пустым выражением лица.
— Ты, бл*дь, врал мне.
— Я чем-то обязан тебе, Зет? — спрашивает он меня крайне спокойно.
Я сжимаю челюсти.
— Нет.
— Я что-то должен тебе?
— Нет.
— Тогда почему ты ожидаешь, что я буду отвечать на твои дебильные сумасшедшие вопросы? Ты был не в себе, когда спросил меня о девушках в прошлый раз. У тебя была эта долбаная, — скривившись, он указывает руками в мою сторону и встряхивает пепел, — жажда крови в глазах, которая появляется только тогда, когда у тебя застряло что-то в заднице.
— Ты украл девушку. Девушку из Сиэтла, два с половиной года назад. Где она теперь?
Я напрягаюсь и кончиками пальцев впиваюсь в край стола Чарли. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сдержать бешеного зверя, который начинает пробуждаться. Моя злость вызывает добродушную улыбку на лице Чарли, как будто я щенок, который только и умеет, что скалиться. Сраный ублюдок.
— Я не беру американок. И я не гажу там, где ем, ты знаешь об этом.
«Как я и говорил».
— Я думал, что знал многое о тебе, но видимо я ошибался.
— Почему тебе так важно, трахаюсь ли я с малолеткой, которую украли два с половиной года назад?
Он стряхивает пепел в пепельницу, настолько большую, что занимает почти половину его стола.
— Она ничего не значит для меня.
— Но она значит для дорогого тебе человека очень много, я прав? Та маленькая шлюха, с которой ты трахался в последнее время?
Он знает о Лейси, но никогда не упоминал о ней раньше. Она для него слишком незначима, чтобы быть в списке его приоритетов.