Девиантный Король
Шрифт:
Нет. Было глупо даже думать об этом.
Кроме того, он называет его Лев. Это единственный раз, когда я слышу, как он дает кому-то прозвище. Черт, редко можно даже услышать, чтобы он называл кого-то по имени. Даже своих друзьей он зовёт по фамилии.
— Если это не Леви, тогда что?
Он прищуривает глаза, прежде чем придать своему лицу выражение.
— Кимберли потеряла сознание.
Эйден
Я баюкаю голову Ким у себя на коленях, пока она тихо посапывает.
Если бы не удушающая тишина, было бы забавно, что ее сопение это единственный звук в машине.
Понятия не имею, как рассеять молчание — или напряжение — между Эйденом и Ксандером, поэтому просто сосредотачиваюсь на том, что убираю волосы Ким с ее лица.
Она отмахивается от моей руки, будто я муха. В воздухе витает запах текилы. Она пожалеет завтра о похмелье.
Дом Ронана находится всего в десяти минутах езды от дома Ким, и я так благодарна за короткое расстояние.
Эйден паркуется на подъездной дорожке Ким.
— Я мог бы сесть за руль, — говорит Ксандер скучающим тоном. — Я все равно здесь живу.
Выражение лица Эйдена стоическое.
— Тебе не разрешается приближаться к ней, когда меня нет рядом.
Не уверена, что имеет в виду «к ней» Эйден, и что-то сжимается у меня в груди при мысли, что он мог иметь в виду Ким.
Они были друзьями детства и практически выросли вместе. Те же школы. Те же увлечения. Даже их родители принадлежат одному кругу. Может, у Эйдена есть с ней связь. Он действительно утешал ее, пока она плакала.
— Ты имеешь в виду мою девушку? — Ксандер оборачивается и подмигивает мне. — Хочешь, чтобы я отвез тебя домой, детка?
Эйден так сильно сжимает руль, что я удивляюсь, как он не разлетается на куски.
Когда он улыбается Ксандеру, улыбка почти маниакальная.
— Хочешь смерти, Найт?
— А ты, Кинг?
Выражение лица Ксандера становится жестким, пока у него не начинает дёргаться челюсть.
Я сглатываю комок в горле. Несмотря на синяки с прошлой недели, они все еще выглядят так, словно вот-вот порежут друг друга на куски.
На этот раз нет футбольной команды, которая помешала бы им убить друг друга.
— Эй, — я стараюсь казаться беззаботной, открывая дверь заднего сиденья. — Может кто-нибудь из вас помочь мне вытащить Ким из машины?
Ксандер прерывает убийственную войну взглядов и выходит из машины. Он с легкостью стаскивает ее с моих колен. Я улавливаю от него запах алкоголя, но он не такой сильный, как от Ким.
Он поднимает ее на руки по-свадебному с такой легкостью, словно она тряпичная кукла. Ее глаза чуть приоткрываются, и она стонет, уронив голову ему на грудь. Затем,
— Ты! — она невнятно бормочет. — Все из-за тебя!
— Ким.
Я следую за ними.
— Эллииии. — она улыбается, и это удивительно очаровательно, учитывая, что она пьяна. — Давай совершим убийствооо!
Я улыбаюсь.
— Не очень хорошая идея, Ким.
— Нет! Лучшая идеяяя, — бормочет она, когда ее пальцы лениво погружаются в волосы Ксандера, почти... поглаживая их? — Ксааан, я красивая?
— Нет.
Он даже не колеблется.
Ее глаза блестят от слез.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
— Нет.
— Идиииии. К. Черту.
Ксандер останавливается, и я тоже, чтобы не врезаться ему в спину. Между ним и Ким вспыхивает какое-то соревнование в гляделках. Ее глаза наполняются непролитыми слезами, в то время как его глаза темнеют в тусклом свете сада.
Сильная рука обхватывает мою руку и тянет назад, разрывая мою связь с тем, что происходит между этими двумя.
Ким снова обмякает, и Ксандер набирает код их дома.
Подождите. Он знает код?
— Последняя комната на втором этаже, — говорю я ему.
— Я знаю, — говорит он через плечо.
Хорошо. Это совсем не странно.
Уверена, что мама Ким не выйдет из своей мастерской, а даже если и выйдет, ей будет все равно. Она очень... открытая.
Как только Ксандер исчезает внутри, я встречаюсь с прищуренным взглядом Эйдена. Его поза в лучшем случае жесткая. За что он на меня сердится?
— Что?
— Закрой двери и окна. Все.
— Э-э, в доме установлена сигнализация. С нами все будет хорошо.
— Запри все, — процедил он сквозь зубы. — Не заставляй меня повторяться.
Жара и холод причиняют мне боль.
Даже если он зол на Ксандера, он не имеет права обрушивать свой гнев на меня, когда я не сделала ничего плохого.
Терпеть не могу, когда люди используют более слабого противника в качестве боксерской груши для своих эмоций.
Хлыст опускается мне на спину, и еще, и еще. Я кричу так громко, что у меня закладывает уши.
Я вздрагиваю от случайного видения. Что, черт возьми, все это значит?
— Эльза?
Мой взгляд падает на Эйдена, который хватает меня за плечи, когда я почти падаю.
Подождите. Я только что... потерялась во времени?
Пытливые глаза Эйдена заглядывают мне в душу.
— Что только что произошло?
— Ничего.
— Я тебе не лгу, так что прояви ко мне такое же уважение в ответ и, блядь, не лги.
— Такое же уважение? — я высвобождаюсь. — Ты и слово «уважение» даже не должны стоять в одном предложении.