Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"
Шрифт:
Таблица 12.12
Возрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек населения соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в Австрии (1983)
Возрастная группа
Оба пола
Мужчины
Женщины
Всего:
27,0
40,0
15,4
5-14
0,9
1,4
0,4
15-24
18,4
28,2
8,4
25-34
23,0
36,8
9,1
35-44
35,0
53,8
16,0
45-54
43,2
63,6
23,1
55-64
34,3
51,3
22,0
65-74
47,5
75,7
30,1
75
54,9
99,3
34,0
Возрастная структура завершенных самоубийств в России в целом соответствует мировым тенденциям (в отличие от начала XX века, когда необычайно высок был уровень самоубийств молодежи): возрастание уровня самоубийств с возрастом до группы 50-59 лет, небольшое снижение среди 60-69-летних и вновь рост для группы старше 70 лет.
При этом, разумеется, возможны некоторые «отклонения». Так, у женщин в некоторые годы отсутствовало снижение уровня самоубийств в возрасте 60-69 лет, а у мужчин в 1994 г. наблюдался рост суицида в старшей возрастной группе (70 лет и старше).
Приведем в качестве «типичного», возрастное распределение в 1996 г. (табл. 12.13)*. Нельзя не отметить очень высокий суицидальный риск мужчин зрелого возраста (30-59 лет).
* Россия: Новый этап неолиберальных реформ / Под ред. Г. В. Осипова. М., 1997. С. 126.
Таблица 12.13
Половозрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в России (1996)
Возрастная группа
Мужчины
Женщины
Всего
69,4
12,4
Из них в возрасте, лет:
моложе 20
12,9
3,0
20-24
72,9
9,6
25-29
81,6
10,6
30-39
94,5
11,8
40-49
108,2
14,9
50-59
106,4
16,1
60-69
93,6
18,7
70 и старше
98,4
28,0
Возрастная структура покушавшихся на свою жизнь существенно иная: наиболее высокие показатели, по данным региональных исследований (А. Амбрумовой, С. Бородина, Я. Гилинского, А. Михлина, Н. Проскурниной, Л. Смолинского и др.), среди возрастных групп 20-24 года и моложе 20 лет.
По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициент суицидальной активности при покушении на самоубийство составил среди 20-24-летних – 1,7, а среди лиц старше 60 лет – 0,6. Аналогичную тенденцию установили и московские исследователи (по 13 регионам России)*.
* Амбрумова
Возрастная динамика суицидального поведения зависит, очевидно, от трех основных (в действительности их гораздо больше) мотивов добровольного ухода из жизни лиц, не страдающих психическими расстройствами. Первая группа мотиваций, в большей степени присущая подросткам и молодежи, связана с острыми конфликтами в учебной, трудовой, семейно-бытовой и интимно-личностной сферах. Повышенное чувство справедливости, эмоциональность молодых, их незащищенность, незакаленность в житейских бурях и невзгодах приводят подчас к экстремальным реакциям, включая суицидальные поступки в случаях, когда люди более зрелого возраста избирают другие формы поведения. Так, поводом к самоубийству может послужить плохая успеваемость, а то и отдельная несправедливо низкая оценка, несправедливые замечания, придирки со стороны преподавателей, руководителей, измена друга или любимого человека, безответное чувство и т. п.
Однако именно эмоциональность, импульсивность суицидальных поступков реже приводит к летальному исходу, так что подростково- молодежный «пик» наблюдается при суицидальных попытках, а не среди завершенных самоубийств.
Другая группа мотивов сводится в конечном счете к смыслоут-рате, потере смысла своего существования, иначе говоря – к «кризису идентичности» как суицидогенному фактору. Такого рода кризисное состояние наступает обычно после 35-40 лет, объясняя соответствующий возрастной «пик» самоубийств.
Наконец, третья группа мотиваций – одиночество, старческая немощь, тяжелое заболевание, невозможность ухода за собой и т. п. – присуща старшим возрастным группам (70-75 лет и старше). Следует подчеркнуть, что самоубийство как социальное явление, его уровень и динамика объясняются не особенностями индивидуального положения тех или иных конкретных людей, а наоборот, условия социального бытия определяют конкретные условия существования людей. В частности, невозможность выполнить задуманное, реализовать свои потенциальные силы, способности, дарования – это одно из страшных последствий и сталинского тоталитарного режима, и брежневского застоя, да и «постсоветская» Россия не очень балует большинство своих граждан. То же относится и к трагической участи стариков, не обеспечиваемых в должной мере государством, одиноких или брошенных родными, воспитанными в духе эгоистического рационализма и бездуховного стяжательства.
Семейное положение. Наличие семьи – в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких обычно выше. И по нашим данным, в Санкт-Петербурге (в середине 80-х гг.) среди покушавшихся на самоубийство доля семейных (41,3% мужчин и 40,1% женщин) значительно уступает доле семейных лиц во взрослом населении города (74,7% мужчин, 66,6% женщин, по данным выборочного опроса населения). Это может свидетельствовать о том, что отсутствие семьи, одиночество, неустроенность в сфере семейно-бытовых отношений служат суицидогенным фактором.
В то же время семейные конфликты также могут стать поводом трагического выбора. Эта двойственная роль семьи (без семьи – плохо, плохая семья – еще хуже) проявляется в мотивации суицидальных актов. Сводные данные по двум исследованиям (в Москве под руководством А. Г. Амбрумовой и нашему в Санкт-Петербурге) представлены в табл. 12.14. При этом из всей совокупности мотивов приводятся только те два, которые имеют непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.
Таблица 12.14