Девичник. Объект желаний
Шрифт:
— Ну что ты…
— Не обижайся, я знаю, что из меня получилась плохая мать. Я ведь на самом деле написала твоему отцу, что ты мешаешь моей личной жизни, что я давно бы уже вышла замуж, но приводить мужчину в однокомнатную квартиру, где живешь со взрослой дочерью, — абсурд.
— Теперь мне есть где жить.
— Я прошу тебя вернуться. — Мама поднялась, старательно завязала невероятным узлом пояс на плаще. — Мне не нужно ничего такой ценой.
— Какой, мам? — Я подошла и взяла ее холодные руки в свои, растерла, крепко сжала. — Все в порядке. Я начинаю взрослую жизнь. Мне должно было самой прийти это в голову, без подсказок. Я буду приходить так часто, что ты ничего не заметишь. Как будто мы продолжаем жить вместе. И вообще мне тоже пора подумать о мужчинах.
— Скользкая тема.
— Пора, я знаю.
— Мне не по себе. — Мама закусила губу. — Мне трудно представить, что я вернусь в пустую квартиру. Поедем домой, а?
— Нет. Письмо отца — это как подсказка свыше. Давай попробуем. Я ведь так люблю тебя, мам. Люблю и верю, что ты скоро получишь все, о чем мечтала, настоящее счастье со своим мужчиной.
Я вдруг увидела, как задрожали мамины губы. Она неловко поднесла к ним ладонь, закрыла глаза и покачала головой. Мы обнялись, совершенно непроизвольно, одновременно потянувшись друг к другу. Я не могла видеть маминых слез, а потому продолжала ругать и обвинять себя. Я ведь уже целый год могла жить в этой квартире, предоставив маме возможность спокойно устраивать свою личную жизнь. Совершенно очевидно, что теперь, когда я стала взрослой, она не имела возможности приводить своих мужчин затемно и провожать с рассветом. А она такая красавица. Пусть опровергнет собственным примером теорию о том, что красота так редко приносит счастье. Да и мне тоже пора подумать о том, что в девятнадцать быть девственницей не совсем нормально. Противоестественно столь равнодушно относиться к мужчинам, их вниманию. И, следуя плавному течению своих мыслей, я решаюсь спросить:
— Мама, а ты переживаешь из-за того, что я одна? Ну, что я с мальчиками серьезно не встречаюсь…
— Меня это удивляет, не скрою, — тактично ответила мама. Она отстранилась от меня и внимательно посмотрела в глаза.
— У меня традиционная ориентация, — я принялась успокаивать ее. — И с либидо у меня порядок, просто не вижу того, с кем захотелось бы… Ну, ты понимаешь?
— Понимаю, милая моя.
Мама подняла воротник плаща, положила в карман пачку сигарет, зажигалку. Она собралась уходить. Мне стало грустно и немного страшновато. Мне предстояло провести первую ночь одной, в собственной квартире, где я еще не успела почувствовать себя хозяйкой. Я чуть было не попросила маму остаться со мной на эту единственную ночь. Я уже представила, как я разложу диван, достану вторую подушку из ящика для белья… Но я сдержалась. Если бы я попросила об этом, мама сразу бы догадалась, что я трушу. А мне хотелось выглядеть сильной и независимой в ее глазах. Так и для нее будет спокойнее.
— Вот что я скажу тебе, девочка, — мама выглядела усталой, но глаза ее посветлели. В них больше не было паники, животного страха. Мое напускное спокойствие удивительным образом передалось ей в виде абсолютной уверенности в том, что со мной все будет в порядке. Но что-то осталось недосказанным. — Лучше быть одинокой женщиной, одинокой женщиной с ребенком, чем одинокой женщиной при случайном мужчине или законном муже. Запомни это и всегда держи за правило! Только когда ты испытываешь желание в сочетании с душевным комфортом, можно продолжать отношения. Терпеть, ждать, пытаться его изменить — не надо, не трать свое время. Жизнь одна и так быстро проходит.
— Мамочка, — я была удивлена одним обстоятельством, — ты ни разу не произнесла слово «любовь»!
— Ах, ты об этом, — мама лукаво улыбнулась. — Этой болезнью тебе тоже придется переболеть и выработать к ней иммунитет.
— Это как?
— Есть единственная любовь, которая не принесет тебе страданий. Это любовь к самой себе. Остальные ее разновидности оставляют в душе шрамы разной глубины. Одни — как царапины, другие кровоточат всю жизнь…
— Никогда не знала, что ты можешь так говорить, — восхищенно глядя на маму, призналась я. — Никогда бы не подумала!
— Что, со мной тоже может быть интересно? Как с Варькой или Василисой? — Чуть запрокинув голову, мама звонко рассмеялась. — Всему свое время. И нашему разговору тоже.
— Я рада, что он состоялся.
— Кстати, — мама опустила глаза, щеки ее вспыхнули румянцем. — Если я решусь выйти замуж, я должна знать твое мнение.
— Я всегда буду на твоей стороне, — уверенно произнесла я.
— Тогда в эту субботу я приглашаю тебя на ужин. Мужчина, который давно ухаживает за мной, будет просить моей руки.
— У меня?
— Да. Я сказала, что он должен понравиться моей взрослой дочери, — улыбнулась мама. — Как бы мне хотелось, чтобы он действительно произвел на тебя хорошее впечатление.
Я закрыла за мамой дверь и стояла, не шелохнувшись, прислушиваясь к четкому стуку ее каблуков. Звук становился все тише, и наконец его больше не было слышно. Удержавшись от того, чтобы не подбежать к окну, я еще крепче прижалась спиной к дерматину. Немного гудела голова — столько событий в один вечер. Но, кажется, все идет как надо. Я получила самый главный урок, который запомнила на всю жизнь. Мы, женщины, должны быть готовы к самым неожиданным поворотам судьбы. И строить ее лучше самим, тогда таких поворотов будет меньше или, по крайней мере, они будут не такими крутыми.
«ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ»
Мое путешествие в страну воспоминаний грозило затянуться. Сигарета давно истлела у меня в руке и погасла. Глядя на ее остаток в виде фильтра, я усмехнулась — покурила, ничего не скажешь. Вот что значит задуматься. Может быть, это самый верный способ забыть о сигаретах — погружаться в размышления? Не просто в размышления, а в прошлое, которое напрочь отшибает ощущение реальности. Мы стали меньше думать, не имеем возможности оглядываться назад, извлекать уроки из прожитого. Бешеный ритм жизни зачастую заставляет нас принимать решения скоропалительно, на авось. Часто срабатывает интуиция, и все идет как надо, порой — полный провал. Вот мне кажется, что мое сегодняшнее желание окунуться в прошлое — элементарная пауза, которой требует мое подсознание. Оно просит остановки, отдышаться нужно. Да ради бога. Я готова, только прибавлю к этому вкус своего любимого пирожного и фирменный Ленкин кофе.
Спустившись вниз на пролет лестницы, я в который раз чертыхнулась: темновато, а ступеньки давно нуждаются в ремонте. Все-таки не думают здесь о своих клиентах. Не хотят вкладывать деньги во внешний лоск. Может быть, им виднее. В любом случае я уже здесь. Открыв дверь, упираюсь взглядом в небольшое зеркало напротив — выгляжу хорошо, усталая немного, но в конце рабочего дня это допустимо. Я не спеша захожу в небольшой зал, всегда погруженный в полутьму. Отгороженные друг от друга столики на четыре места в два ряда практически все заняты. Я краем глаза выискиваю местечко для себя и одновременно киваю головой расплывшейся в улыбке Лене. Выполняя заказ, она, как опытный бармен, успевает заметить новенького посетителя — меня.
— Привет. — Я оперлась о высокую стойку, щедро заставленную тем, что предлагало сегодняшнее меню. Я быстро пробежала взглядом по аппетитным блюдам. Трубочки с острой начинкой всегда вызывают у меня усиленное слюноотделение. Единственное, что меня сдерживает от покупки, — запах чеснока. Я так редко позволяю себе расслабиться и поесть блюда с этой острой, любимой приправой. Я всегда должна быть готова к свиданию, деловой встрече, потому ради любимой работы приходится жертвовать, но я не жалуюсь. Так жить можно.