Девичья команда. Невыдуманные рассказы
Шрифт:
Движение на дороге было совсем небольшое. Прошла еще какая-то группа солдат — и снова никого до самой темноты. Ночь провели спокойно. Дежурили по очереди — один глядел вокруг, а другой спал. Пушки все ухали в стороне, не там, откуда надо было ждать противника, а сбоку, и гул стрельбы стал значительно слышнее. То ли бой перемещался, то ли ночной воздух лучше доносил звуки.
Утром за мостом появилась повозка с домашним скарбом. Лошадь вел хромой старик. За телегой тащились женщины и ребятишки. Конь, должно быть совсем вымотавшийся за дорогу, еле
Старик не решался громко кричать, ворчал что-то на замученного коня и боязливо поглядывал назад.
Виктор повернулся к Гренадерову:
— Помочь надо, я сбегаю, ладно?
— Я тебе сбегаю! Сиди! Что, тяжело смотреть? А ты смотри все равно. Злее будешь.
Им еще довольно долго пришлось наблюдать за тщетными попытками старика заставить коня везти воз. Потом к мосту подъехала еще группа беженцев с несколькими подводами. Остановились возле застрявшей повозки, поговорили со стариком, перенесли какие-то узлы на свои подводы, выпрягли усталого коня и двинулись дальше. Старик с женщинами и детьми поплелся за ними.
Теперь в поле зрения саперов не было никого живого, кроме брошенного коня. А тот долго стоял понуро, потом подошел к реке, напился и стал щипать траву. Через некоторое время он исчез в прибрежных кустах, и саперы даже вздрогнули, услыхав его похрапывание над самым окопчиком. Конь почуял людей и пришел к ним. Стоял, наклонив голову к яме.
— Явился, понимаешь, демаскировать нас, — пробормотал Гренадеров и, отгоняя, шлепнул коня по морде. Конь фыркнул и нехотя отошел на несколько шагов…
А жаркий день медленно тек над землей, сменяясь душной ночью. Эта вторая ночь тоже прошла спокойно, лишь на третье утро саперы услыхали близкую пулеметную стрельбу и треск мотоциклов.
Гренадеров придвинул к себе подрывную машинку, подсоединил к ней концы проводов.
— Они? — спросил Виктор одними губами, зрачки его глаз испуганно расширились. — Немцы?
Гренадеров взглядом указал ему на зажигательную трубку. Заводной ключ машинки уже стоял в гнезде, но Гренадеров не торопился его поворачивать. Мотоциклисты выехали к мосту, сбавили скорость и застрочили по прибрежным кустам. Пули посвистывали над окопчиком. Потом два мотоциклиста спешились и остались на мосту по краям, другие затарахтели дальше.
«Что же мы их упускаем?» — беспокойно спрашивали глаза Виктора. Его руки, державшие зажигательный шнур, дрожали. Гренадеров только предостерегающе поднял палец.
На дороге за мостом опять стал слышен звук моторов, более низкий на этот раз. Явно приближались машины. Вот они уже и стали видны — два броневика, за ними грузовики с пехотой.
Немцы направлялись к мосту, броневики въезжали на его настил.
— Ну вот… — пробормотал Гренадеров и резко нажал на ключ подрывной машинки.
Фугасов на мосту было два: один, поменьше, —
Гренадеров почувствовал, что весь он покрывается холодным потом.
— Давай! — уже не таясь, приказал он Горбунову. — Давай, Витя!
И тот стал чиркать коробком по саперной спичке, приставленной к зажигательной трубке. В трубке зашипело. Теперь огонь уже шея к фугасам. — Только бы не уехали эти проклятые грузовики.
Но почему не сработала машинка? Гренадерова точно током ударило. Да он же не завел пружину! Вот почему не взорвались фугасы. Быстро поставил машинку на колени, со всей силой крутанул ключом направо — один поворот, другой, третий… Выхватил ключ, вставил в спусковое гнездо и повернул налево.
И сразу грохнуло, задрожала земля. Балки моста и машины с солдатами полетели вверх. Над окопом, точно дождь, падали обломки дерева и камни.
«Все, сделали свое!» — Страшная усталость и чувство огромного облегчения разом охватили Грепадерова. Теперь надо быстро уходить, пока враг не пришел в себя.
— Ходу! — крикнул он Виктору, и оба, пригибаясь, побежали к леску.
Все-таки их заметили. Раздались автоматные очереди. Гренадерову обожгло плечо. Боль пришла позже, когда они уже скрылись в лесу. Встали на минутку, чтобы отдышаться. Гренадеров провел по плечу рукой. Рука стала мокрой. Но они были еще слишком близко от немцев, чтобы задерживаться и делать перевязку. Лишь минут через десять, а может быть, и через полчаса, Гренадеров решил снова остановиться. Боль в плече делалась все сильнее, сводило руку, тело как-то обмякло.
— Ну-ка, друг, перевяжи, — сказал он Виктору, доставая индивидуальный пакет здоровой рукой.
Назад они шли много дольше, чем к мосту. На дорогах уже хозяйничали немцы, надо было прятаться. Двигались больше по ночам. А плечо и рука все сильнее болели, силы уходили. Они уже не ели несколько дней. Ягоды и сырые зерна, собранные в поле, — какая уж это еда?
— Опирайтесь на мое плечо, — несколько раз предлагал Гренадерову Виктор. Гренадеров отрицательно мотал головой. Он и так отдал напарнику карабин и вещевой мешок. Не хватало самому навалиться на парнишку. Гренадеров собрал последние силы и шел, не защищаясь от веток, то и дело хлеставших по лицу.
Через несколько дней саперы повстречали пехотную часть. Думали, что уже все, кончилось их илутание. Но пехотинцы тоже выходили из окружения, и саперы еще несколько дней шли с ними, пока не прорвались к своим. Не все прорвались, но Гренадеров и Виктор одолели последний отрезок пути. Виктор так и остался в стрелковой части. Гренадерова отправили в госпиталь, а оттуда в батальон, где его и повстречал неожиданно Петров.
А многие встречи, которых Петров ждал, так и не произошли. Ротой, где служил он прежде, теперь командовал незнакомый лейтенант.