Дэвид Баркли - "Эсхил"
Шрифт:
– Да.
– Его зовут Абрахам. Когда он спросит ваше имя, скажите, что вас зовут Айзек. Повторите.
Макс повторил.
– Хорошо. Теперь, идите. Времени совсем мало.
– А с чего мне вам верить?
Человек улыбнулся, край тоненьких усов съехал набок.
– Да, ладно, Макс. Я, что похож на представителя избранного народа?
Старик некоторое время смотрел на него, затем кивнул, поняв, о чем он говорит.
– А как же Ада?
Впервые на лице Мэтью отразилось беспокойство.
– Простите, Макс. План касается только вас. Но
– Я без жены никуда не пойду.
– У нас не было времени. Если бы мы могли лучше подготовиться...
– он прервал сам себя.
Макс шагнул назад, прокручивая в голове тысячи самых страшных сценариев. Его старое сердце бешено колотилось в груди. Впервые за много лет, он по-настоящему испугался.
– Я без жены никуда не пойду, - повторил он. Затем его взгляд упал за плечо Мэтью. Зрение уже давно было не то, но он смог разглядеть размытые фигуры в сером тумане.
– Можете взять свой план и засунуть себе в задницу! Время ещё есть!
– Макс! Макс! Вернитесь!
Но старик уже направлялся ко входу в концертный зал. Когда он вошел, толпа уже заполнила атриум, повсюду, разбившись на группки, беседовали пожилые люди. Церемония уже окончилась и это было хорошо. Вместе с Адой, они могли под шумок выскользнуть отсюда. Но, оглядывая толпу, он заметил, что все лица выглядели одинаково. В какой-то момент, он даже подумал, что они и были одинаковыми - черные смокинги и вечерние платья трансформировались в мрачные развевающиеся плащи гестаповцев. Он сделал глубокий вдох и, наконец, увидел её.
Ада стояла среди подруг, окруживших другую героиню сегодняшнего вечера - Перл Бак Перл Бак, урождённая Сайденстрикер (1892-1973)- американская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе.. Макс мало, что смыслил в литературе, а сейчас понимал, что это вряд ли когда-нибудь ему удастся. Он подошел к жене, поцеловал её и взял за руку.
Одна из женщин рядом с ней сказала:
– О, боже, боже. Вы сегодня полны сюрпризов, не так ли, Макс?
Ада отошла в сторону, её лицо покраснело. Платье, выбранное на этот вечер, ей не шло и она постоянно испытывала неловкость по этому поводу.
– Даже не знаю, что сказать. Где ты был?
Макс выпрямился и накинул на плечи жене своё пальто.
– Ты мне доверяешь?
– Что случилось?
– Ты мне доверяешь?
– переспросил он.
– Ну, разумеется.
– Тогда идем со мной.
– Но... сейчас?
Он кивнул:
– Немедленно.
Макс повернулся к остальным.
– Просим прощения.
Когда они уходили, одна из подруг Ады бросила им вслед:
– Если собираетесь заниматься тем, о чем я подумала, то не стоит! Вы уже немолоды!
Макс сквозь толпу вел жену на открытое пространство. Обогнув снующий повсюду персонал, он направился к боковой двери. Через неё, как он знал, можно было выйти тихо и незаметно.
– Макс! Ты куда? Ты, что не останешься на банкет?
Он прибавил шагу.
– Да стой, ты, мать твою!
– крикнула она, вырываясь из его хватки.
– Я и шагу
Макс остановился и посмотрел на неё в замешательстве. Впервые за все годы их совместной жизни она употребляла в его присутствии такие выражения. Но этим вечером, многое уже случилось впервые в его жизни. Он подумал, что они прожили, в общем-то, тихую и спокойную жизнь. Несмотря на его частые отлучки, вот уже 40 лет, они обедали, танцевали и ходили на рынок неподалеку от своего скромного жилища. По субботам он покупал ей туфли и шарфы. А сейчас его не покидало гнетущее чувство, что всему этому конец. Когда его друг попросил об одолжении, Макс и понятия не имел, к чему это приведет.
– Они знают о Доминике, Ада.
– Что?
– Не знаю, откуда, но они в курсе. Они узнали о нем и выследили нас здесь, где никто нам не поможет. Нужно убираться.
– Но, как?
– Я встретил кое-кого, кому можно доверять, - сказал он. Затем добавил: - А ты должна доверять мне.
Она ещё какое-то время сомневалась, затем побежала следом за ним. Они вбежали в служебное помещение. Из бетонных стен повсюду торчали трубы и распределительные ящики. Когда они пробежали мимо одетого в рабочий костюм мужчины, тот прокричал им вслед что-то на шведском. Вскоре они оказались около грузовых ворот и выбежали на улицу.
– Макс!
– крикнула Ада.
– Макс, мне больно!
Он опустил взгляд и заметил, что его тонкие пальцы, сжимавшие её руку, побелели от напряжения. Он посмотрел вперед и заметил их - троих мужчин в плащах на парковке. Их главный был толстым лысым человеком с уродливым лицом.
Макс повернул за угол и быстро зашагал по рыночной улице. Вокруг не было ни души. Когда Макс прошел мимо деревянных предупреждающих знаков на станцию метро, никто его не остановил.
Его жена поскользнулась и он поймал её.
– Сними туфли. Боже мой, надо было додуматься сделать это раньше, - он ненавидел себя за эти слова, но произнести их нужно было. Надо было продолжать бежать, причем быстро. Когда он снова посмотрел на неё, босую и испуганную, он с ужасом заметил слезы в её глазах. Он осторожно смахнул с её щеки слезу и поцеловал.
– Не время, любимая.
68 лет.
68 лет тихой размеренной жизни рухнули от одного единственного решения. Он всматривался в темноту, держа Аду рядом с собой, и постепенно приходил к выводу, что решение это было неверным.
Помещение, в котором они оказались, было покрыто мраком. Только вдалеке мерцали огоньки железнодорожных путей. Станцию закрыли всего несколько дней назад, но из-за темноты и холода, казалось, что она пустует уже несколько столетий. Рабочие оставили металлическое ограждение открытым и Макс вместе с женой вошел на станцию. Повсюду были разбросаны инструменты. Ада вскрикнула, упав ему на руки, когда они спускались к путям.
Позади он заметил вспышки света. Кто-то быстро говорил по-немецки. Преследователей ещё не было видно, но слышно уже было вполне отчетливо. Как и они отчетливо услышали вскрик Ады.