Девочка бандита
Шрифт:
Но как хорошо, что он не сделал этого прямо сейчас, потому что я, наверное, просто лопнула бы от переполнявших меня чувств!
– Кушай, – Искандер поднес ко мне кусочек торта, и я послушно проглотила его.
Глянула на свой стакан с чаем, и всхлипнула…
Как я могла забыть?! Мамин бокал, тот самый, с ягодками, остался на квартире…
– Это что было? – Искандер повернул меня к себе.
– Я кое-что забыла там, у отца и бабушки, – силясь не расплакаться, сдавленно ответила я.
–
– Мамин бокал, – обреченно выдохнула я и опустила голову.
Чувствовала себя чуть ли не предательницей. Понимала головой, что не стоит так переживать, но вот сердце считало иначе.
– А мама – умерла? – тихо уточнил Искандер.
Я кивнула, а потом, запрокинув голову, прошептала:
– Умерла. А этот бокал напоминал мне о ней. Она всегда из него пила, понимаешь?
– Понимаю.
Его ответ заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.
В темной глубине я отчетливо увидела боль и тоску.
– У тебя тоже умерла мама? – прошептала я.
– Не мама, отец, – Искандер вздохнул. – Поехали, заберем твой бокал.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
– Подожди меня, пожалуйста, в машине, – попросила я, как только Искандер заглушил двигатель во дворе дома.
Я сидела рядом с ним, впервые на соседнем сиденье.
Взволнованная и полная противоречивых чувств, я даже не заметила, как мы приехали.
– А что так? – тигриные глаза чуть сощурились.
– Просто, – я, понимая, что лучше сказать, как есть, тяжело вздохнула. – Я стесняюсь. Не хочу чтобы ты видел моего отца… Таким. Обещаю, я недолго.
– Ладно, – Искандер кивнул и указал взглядом на дверь, – иди.
– Спасибо, – я выдавила из себя улыбку и поспешила выйти из машины.
Пальцы мои дрожали, когда я открывала дверь, и сердце, забившись в тревоге, заставило меня несколько раз прерывисто вздохнуть, как только я пошла в сторону подъезда.
Дверь за мной закрылась, и меня окружили знакомые запахи.
Сигаретный дым, пыль… Все это было знакомо мне с детства. Тут я жила, а вот теперь – наверное, последний раз поднимаюсь по этой лестнице.
Слезы подступили к моим глазам.
Как бы я не злилась на бабушку и отца, все же, это не убавляло чувства тоски. Эта тоска появилась так внезапно, что застала меня врасплох.
Что за противоречие? Почему я не понимаю себя? Почему, вместо того, чтобы злиться, ощущаю себя так, словно предала родных?
Подойдя к знакомой двери, я не спешила открывать её. По старой привычке, я прислушивалась, пытаясь понять, какая атмосфера сейчас была в квартире.
Но ничего, кроме едва доносившегося звука включённое тв, не услышала.
Дрожащими пальцами я достала ключи и провернула их в замочной скважине. Тихо, стараясь не привлекать внимания, я открыла дверь, шагнула внутрь, но запирать её не стала.
И снова замерла.
Скользнув взглядом по коридору, я не нашла никаких визуальных изменений, но это не избавило меня от чувства того, что все переменилось. Стало каким-то другим. Серым и давящим.
Разувшись, я поспешила на кухню.
В глаза бросились крошки хлеба, размазанные по столу, а нос уловил неприятный запах пригоревшего молока. Видимо, бабушка опять варила папе манку.
Я глянула в раковину – в ней стояла немытая посуда и кастрюлька с потемневшим дном.
Какая гадость!
Распахнув кухонный шкафчик, я прошлась взглядом по полкам в поисках маминого бокала.
Но его не было.
Сердце кольнула неприятная догадка, о которой я не хотела думать прямо сейчас. Присев на корточки перед другим шкафчиком, я распахнула дверцы и, шаря рукам, начала искать пропажу.
Банки, бутылки из-под водки, пакеты, крышки…
Где же он?!
Взор мой зацепился за мусорное ведро, стоящее под раковиной. Подавив брезгливость, я наклонилась к нему и увидела крошечный осколок от любимого бокала. Я узнала его лишь потому, что там был такой же цвет, как ягодки на нем.
Схватив ведро, наполненное картофельной кожурой, кусками старого хлеба и еще чем-то отвратительно пахнущим, я тряхнула его, отчего содержимое сдвинулись, и, наконец, увидела остальные осколки маминого бокала.
Маминого. Бокала.
Словно ужаленная, я подскочила и рванула в зал.
Взор мой впился в бабушку. Она, разместившись в кресле, с интересом смотрела на экран тв и делала вид, что не замечает меня. Судя по доносившимся оттуда звукам, там шла юмористическая передача.
Только вот мне совсем было не до веселья.
– Кто разбил мамин бокал? – гневно вопросила я.
– Лиза, – бабушка нехотя оторвала взор от экрана и посмотрела на меня. – Во-первых, здравствуй. Тебя что, не учили, что сначала надо здороваться?
Её гребаный учительский тон ощутился мной, как высокомерное нравоучение.
– Кто разбил мамин бокал? – проигнорировав слова бабушки, повторила я.
– Это так важно для тебя? – бабушка поднялась. – Если бы было важно, ты бы забрала его еще вчера.
– Я забыла про него, – сдерживаясь от того, чтобы сказать что-то более грубое, ответила я.
– То что важно – не забывают, – бабушка осуждающе улыбнулась. – Не нужно было так спешить.
Словно не из-за неё вчера я убежала. Словно не она била меня, бросая грязные слова.