Девочка для Генерала. Книга первая
Шрифт:
— Миллион рублей.
— Но у меня нет таких денег — воскликнула она, чувствуя, как надежда, что только всколыхнулась у неё в душе, тает.
— Когда договариваешься с пострадавшей стороной и компенсируешь материально потерю, судья выносит более мягкий приговор.
У Кати появилась вполне ощутимая физическая боль в груди. Миллион. Для кого-то несущественная сумма. Например, для сидящего напротив мужчины. Катя в этом была уверена. Его услуги стоят дорого. Возможно, он добьется для неё смягчающего приговора, если… Если у неё будет миллион рублей, с которым она сможет договориться с семьей убитого ей мужчины.
— А
— Да. Двое. Разве вам предыдущий адвокат не сообщил, Катерина Викторовна?
— Нет.
— Мальчик девяти лет и девочка пяти.
Господи… Перед Катей разворачивалась пропасть. Некто за спиной подталкивал её. Наступи… давай же… падай…
Она оставила двух детей сиротами.
А она ещё хочет выйти сухой из воды. Избежать наказания. Она — убийца! Убийца!
И этим всё сказано…
— Екатерина Викторовна, возьмите себя в руки, — адвокат заговорил с ней в более жесткой интонации, чем на мгновение отвлек от ужасных дум. Глаза защипало от непролитых едва сдерживаемых слез. — То, что произошло, уже случилось. Нельзя думать о прошлом. Надо смотреть в будущее и исходить из того, что у нас есть.
У неё ничего не было. Хороший адвокат? Добьется минимального срока. Но ни условного, ни поселения не будет.
Мальчик и девочка. Две крохи, которые никогда не кинутся к своему папе, не попросятся на руки, не положат головки на грудь. Она лишила их родителя, близкого человека. Пусть случайно.
Катя никогда не стремилась водить автомобиль. Даже с опаской поглядывала на них. Видимо, подсознательное уже тогда предрекало ей беду.
Зато дедушка смеялся и настаивал, чтобы она села за руль его старого «Москвича».
— Будешь меня в больницу возить.
— Дедуль, мы лучше на такси.
— Нет. Занимай водительское место.
ЕЙ тогда было шестнадцать лет. Трусиха, что тут скажешь.
До восемнадцати она кое-как продержалась. И была в шоке, когда дедушка подарил ей автомобиль.
— Как, дедка?..
Катя должна была радоваться, а ей хотелось плакать.
Потому что она знала — у них денег нет.
Значит, кредит.
Сейчас же банки с удовольствием выдавали пенсионерам кредиты. Нет семидесяти лет? Добро пожаловать к нам! Поможете собрать внуков к школе! Исполните свою мечту и отправитесь к морю! Вы этого заслужили! А в случае неуплаты, мы обратимся к коллекторам и служебным приставам. Вам урежут и так небольшую пенсию, а ещё, возможно, отнимут имущество. У вас же есть собственность? О, есть, тогда вам сто процентов придет одобрение. Приходите к нам обязательно.
Катя постаралась изобразить радость. Улыбнулась, подошла к машине. Чистая, сверкает. Наверняка только из автомойки. Всё для любимой внучки.
А то, что денег на лекарства не хватает — другой разговор. Катю утешала лишь одна мысль: ей теперь восемнадцать. и она выйдет на работу. Не важно, куда. Конечно, дедушка не допустит, чтобы она пошла работать официанткой, но Катя обязательно что-нибудь придумает.
Машина же пусть немного постоит в гараже. Пыль на неё осядет, ничего страшного не случится.
Именно на ней она и убила человека.
Фаталисты считают, что необходимо уметь видеть знаки. Те, что посылает тебе Судьба. Раз за разом. И глуп тот, кто идет против
Катя не была фаталисткой, не умела читать знаки. Ей хотелось радовать единственного близкого человека, и она делала всё, чтобы облегчить ему последние годы. Она была обязана ему всем. Сесть за руль? Хорошо. Скрепя сердце и вспоминая тот небольшой матерный словарный запас, она всё же начала водить, но уже после девятнадцати. Да и до работы добираться проще. Город, в котором они с дедушкой жили, насчитывал от силы пятнадцать тысяч человек. Не осталось градообразующего предприятия — в конце девяностых успешно разорили два завода, и администрация решила, что содержать автобусы в прежнем количестве дорого. Один рейс в час и достаточно. Зато появились таксисты.
Сначала они брали за проезд столько же, как и общественный транспорт. Набирали четыре пассажира и лишь тогда ехали по единственной дороге городского назначения. Потом стали хитрее. Перешли на повышенный трафик, но с доставкой до дома.
Катя посетовала и решила, что пора. Да и дед постоянно ворчал. Мол, платим за кредит, а на машине никто не ездит. Кредит — отдельная тема. Дедушку развели по полной. Он сначала не показывал Кате кредитный договор, лишь спустя два месяца она его нашла и едва не взвыла. Мало того, что дед взял деньги в частном банке под большой процент, так они ему навязали грабительскую страховку. Найди документы раньше, пока не прошло две недели с момента подписания, от страховки можно было отказаться. и тогда бы им вернули часть суммы. А так оставалось только платить. Платеж составлял едва ли не половину дедовой пенсии.
Катя поставила перед собой цель — рассчитаться. Это надо сделать. Кредитный договор растянули на семь лет! И всё, что они выплатили в первый год, шло на погашение процентов, основной долг уменьшился ровно на двенадцать тысяч.
Мрак.
Кредит был не самым страшным в жизни Кати. Она бы справилась. Непременно.
Все справляются… Прогрессирующая болезнь дедушки — вот, что её пугало на самом деле и заставляло не спать по ночам. Врачи разводили руками и сетовали на возраст.
— А вы что хотите? Он у вас уже старик.
Услышав последнюю фразу, захотелось вцепиться в лощеное лицо хирурга. И это тот, кто приносил клятву Гиппократа. Тогда Катя встала и молча направилась к двери.
— Екатерина, подождите! — окликнул её мужчина, носящий белый халат незаслуженно. Катя остановилась. Неужели у бесчувственного чурбана что-то дрогнуло внутри? Она обернулась.
Хирургу не более тридцати пяти: высокий, широкоплечий, довольно симпатичный.
Смотрел на неё пристально, и снова во взгляде, несмотря ни на что, читалось превосходство.
— Да?
— Что вы делаете сегодня вечером?
Опааааа…
Катя напряглась, даже спину невольно выпрямила.
— Ухаживаю за больным дедушкой, — спокойно, без проявления каких-либо негативных эмоций, сказала она.
Врач поморщился.
— Это не в счет.
— Не в счет? Вы серьезно, Альберт Игнатьевич?
— Я приглашаю тебя на свидание. Куда за тобой подъехать?
Катя сжала губы, чтобы не сплюнуть от омерзения.
— Для вас, — она сделала акцент на последнем слове, — у меня не найдется свободного времени. Ни-ког-да.