Девочка Грешника
Шрифт:
Но самое страшное началось ночью. О, мои мозги решили, что это самое время, чтобы начать измываться надо мной и потопить в бездне отчаяния. Мастерски лишая меня разума…
Где сейчас Рома? Конечно, с другой. С новой жертвой, которой он сладко улыбается и также виртуозно навешивает лапшу на уши. И она не откажет ему. Как можно? Она пойдет за ним точно, как и я. И он будет целовать ее, трогать, ласкать, пока не возьмет ее всю. И будет жарко шептать девушке свое привычное:
— Давай, маленькая моя, кончай!
Двое
Бросила это гиблое дело.
Бабушке врала, что заболела. Приехавшему доктору даже не открыла дверь. Но в понедельник ко мне почти с боем прорвалась Марьяна. Видеть ее было тошно. Потому что она меня предупреждала, а я не послушалась. Дура махровая.
Но дверь все же открыла, понимая, что скрываться вечно не получится, как бы мне того не хотелось, и двинулась на балкон, где сразу уселась в глубокое подвесное кресло, натягивая на голову капюшон почти до носа. Поджала колени к груди и уткнулась в них, тяжело вздыхая.
Мне больно. Я не хочу говорить. Да только всем насрать. Абсолютно всем! Типа беспокоятся, помочь хотят, даже не догадываясь, что каждое сказанное мной слово смерти подобно.
— Соня, что с тобой? — слышу я обеспокоенный голос подруги, но на языке крутятся только колкие и обидные фразы.
Я действительно могла бы их сказать, если бы была сукой, просто ради того, чтобы выплеснуть хоть каплю своего отчаяния, но не могу так поступить с человеком, который ни в чем не виноват. Который хотел как лучше.
— Сонечка, милая, это из-за твоего охранника ты такая? — и ее ладонь ласково гладит меня по голове.
Не выдерживаю и тут же снова начинаю реветь. Увы, но жалость пережить труднее всего. Не могу ответить, только киваю и захлебываюсь слезами, сразу же задыхаясь от этой нескончаемой агонии.
— Он что-то тебе написал или сказал, да? Что-то обидное, Сонь? Или вы просто поссорились, и ты теперь такая грустная? Да?
Поднимаю на нее свои несчастные глаза и долго смотрю на девушку, но все же выдыхаю сбивчиво и надсадно:
— Ничего.
— Что?
— Он сгасился. Совсем, Мань, — и новая порция горьких слез обожгла мне щеки.
— Как так сгасился?
— Как? Ну… очевидно, что легко и непринужденно, — еще ниже натянула я капюшон, судорожно всхлипывая.
Несколько минут тишины, пока я ревела, Рябинина пребывала в шоке, а потом она вдруг вскочила на ноги и требовательно спросила у меня.
— Так? Как там назывался тот клуб, в котором вы познакомились?
— «Феромон», — потянула я, и почти нестерпимый спазм скрутил мои внутренности в тугой узел.
— Ага,
— Зачем ты это сделала? — устало потерла я лоб.
— Хотела сказать пару ласковых этому мудаку!
— И как успех?
— Сказали, что у них такой работник не числится.
— Уволился, наверное, — пожала я плечами и снова тихо заплакала, уже ненавидя себя за это перманентное состояние.
— Так! Поехали к нему!
— Что?
— Поехали, поехали, Соня!
— Я не хочу!
— Хочешь! Он выйдет, ты плюнешь ему в лицо, и мы уедем. И, вот увидишь, сразу станет легче. Говори адрес! Живо.
— Я не знаю его адреса, Мань!
— Хотя бы примерно?
— Ну… Васька. Новые дома на намывной части, — шмыгнула носом, а потом затараторила, — но я не поеду, потому что это какой-то лютый зашквар, Мань!
— И ничего подобного! — фыркнула подруга и заказала такси, а потом почти силком потащила меня одеваться.
Конечно, выглядела я ужасно. Заплаканное, опухшее лицо, искусанные до крови губы и потухший взгляд. Но я ехала рядом с подругой и ждала встречи с Ромой, как ребенок ждет Нового года. И только ради того, чтобы послать Деда Мороза на три веселые буквы? Господи, неужели я действительно сделаю это?
— Вон тот дом, — указала я на бесконечно длинную новостройку.
— Мужчина, нам вот туда пожалуйста, — скомандовала Рябинина, и таксист послушно свернул к нужному зданию.
Всего пара минут, и мы вышли из машины, а затем двинули дальше.
— Подъезд?
— Не помню точно, но, кажется, вон тот, — кивнула вперед, а потом и еще один раз утвердительно, — да, это он. Лавочка сломана.
— А этаж какой?
— Тринадцатый.
— Боже! Ладно, идем скорей, — и мы проскользнули в дверь вслед за собачником, что вернулся с прогулки со своей таксой.
Лязг металлических створок лифта, молчаливое движение вверх, и вот мы на нужном этаже. Рядом с той самой квартирой без номера.
— Это она?
— Да, — выдохнула я, позабыв как дышать, и в ужасе наблюдала за тем, как Марьяна звонит в дверь. Тихие шаги за ней, и я почти падаю в обморок от напряжения и тотальной тоски.
Неужели это он?
Лязг ключей и нам открывают.
Вот только это не Рома. А молодая, ухоженная женщина лет тридцати.
— Здравствуйте. А вы к кому, девчонки? — спрашивает она у нас, но я не могу ответить ни слова.