Девочка и мальчик

Герлих Гюнтер

Что за странное письмо?!

Катрин добежала до станции, остановилась у театральной афиши. Изучает ее. С кое-какими спектаклями ее связывают воспоминания, а одно связано с Франком. На оперу «Скрипач на крыше» все билеты всегда проданы.

С той и другой стороны подкатывают поезда и разъезжаются. Внезапно какой-то субъект вырастает перед Катрин и, в упор уставившись на нее, хрипит:

— Эй, малышка. Одна-одинешенька?

От него несет мерзким винным перегаром.

Катрин

делает шаг в сторону, напряженно разглядывает афишу, объявляющую большой концерт джазовой музыки.

Пьяный делает к ней шаг:

— Эй, слышь-ка, я ж тебе говорю.

Катрин смотрит ему прямо в глаза, потом на съехавший набок грязный галстук. Пьяный резко поворачивается, уходит, пытаясь держаться прямо, но это ему не удается. Большая стрелка электрических часов прыгает, отсчитывая минуты, а маленькая стоит почти на трех, и тут подъезжает поезд от станции Лихтенберг. Сейчас должен подойти встречный — от станции Александерплац. Этим поездом едет Франк. В черном проеме туннеля, из которого выскочит поезд, тлеют красные и желтые сигнальные огни.

Родителей Катрин замечает, когда в толпе пассажиров они оказываются возле нее. По их удивленным лицам видно, что и они обнаружили дочь в последнюю минуту. Отец ставит чемодан на платформу.

— Дочка, — удивляется он, — ты здесь?

— Но встречаешь явно не нас, — усмехается мать.

— А вы уже вернулись?

— Мы не призраки, можешь нас потрогать, — говорит мать.

— С ногой все в порядке? — интересуется отец.

Из туннеля доносится гул подъезжающего поезда.

— Я берегу ногу, — отвечает Катрин, и ничуть не лжет, вчера она действительно целый день берегла ногу.

— А сейчас, — спрашивает мать, — куда ты сейчас собралась?

— У меня дела, — отвечает Катрин, и слова ее поглощает шум подъезжающего поезда.

Освещенные вагоны подкатывают к платформе, поезд замедляет бег. В одной из открывающихся дверей стоит Франк.

Родители заслоняют от него Катрин, и она делает шаг в сторону. Франк машет ей.

— Привет, — кивает Катрин матери и отцу, — до скорого.

Отец поднимает чемодан, мать как-то странно улыбается. Они остались почти одни на платформе, поток пассажиров иссяк.

Катрин бежит к вагону, в котором ее ждут. Сигнал к отходу поезда уже дан, дверь за ней сразу закрывается.

Она быстро дышит после пробежки. Франк ей улыбается. Когда поезд тронулся, девочка обернулась, поискала глазами родителей. Отец, быстрее, чем обычно, шагает к лестнице. Мать смотрит вслед поезду. Улыбается ли она еще, Катрин разглядеть не может.

Поезд мчит по подземному пути.

— Вчера, — говорит Франк, — у меня не было времени.

— Ты написал такое таинственное письмо, мне бог знает что пришло в голову.

— Правда?

— Да.

— Я уезжаю, — говорит Франк, — к бабушке и дедушке в Штральзунд. Старики прихворнули. Нужно присмотреть за ними. Отцу, как всегда, некогда.

— Вот как, — бормочет Катрин, — в Штральзунд.

— И мне захотелось увидеть тебя еще раз.

— В Штральзунде я никогда не была.

— Поехали со мной!

— Хорошо бы.

Поезд делает резкий поворот, и Катрин невольно налетает на Франка, хочет отодвинуться, но он ее не отпускает.

Станция Франкфуртер-аллее; двери открываются, люди протискиваются в вагон. Катрин оттесняют от Франка. Какой-то пассажир тащит тяжелый чемодан.

— А ну, подвинься, — резко бросает он Франку.

Но Франк, глянув на него, не отвечает.

— Эй ты, оглох? — сердится тот и тычет Франка в грудь.

— Вы это мне говорите? — удивляется Франк. По вы, видимо, ошиблись, я и не знал, что мы на «ты».

— Ну, это уж слишком! — возмущается пассажир.

— Совершенно точно, — подтверждает Франк и притягивает к себе Катрин.

Пассажир багровеет, подхватывает чемодан и отставляет в другое место.

— Летом, — говорит Франк Катрин, — ты поедешь со мной в Штральзунд.

Летом. До того еще жуть сколько времени.

— Знаешь, бабушка и дедушка живут у самого залива. Оттуда ты увидишь Рюген. А при хорошей видимости и Хиддензе.

— Я два раза была на Балтийском море. В Варнемюнде.

— Ну, там народу битком. Суетня.

— Ах нет, чудесно было. Какой широкий пляж! Мне хорошо, когда вокруг много людей. Они мне не мешают. А мама так даже любит, чтоб жизнь кругом кипела, и для Габриели главное шум и веселье.

— А как ты относишься к сестре? — спрашивает Франк.

Катрин не успевает подробно ответить, поезд подъезжает к станции Лихтенберг. Одно только говорит:

— Габриель хорошая портниха.

— И брюки шьет?

— Ясно.

Франку нужно еще купить билеты. У обеих касс стоят длинные очереди. Франк сует Катрин в руку пятьдесят марок и просит тоже встать в очередь. Кто первый подойдет, тот и купит билет.

Франку удается купить первому, кого-то он уговорил, и его пропустили вперед. На платформе сильный ветер, и они укрываются за будкой. Поезд еще не подошел.

— Иди ближе, — говорит Франк, — ты замерзла.

Катрин прижимается к нему и засовывает холодные руки в карманы его пиджака.