Девочка и мальчик
Шрифт:
Катрин хочет зажечь свет, прежде чем показаться на глаза родителям, взглянуть на себя в зеркало. Вся ее храбрость, ее упрямая решимость, поддержанные Франком, улетучились. Робко входит она в комнату. Мать сидит у стола, поднимает на нее глаза и спокойно говорит:
— Поди сюда, Катрин. Садись.
Девочка слушается.
Фрау Шуман задумчиво смотрит на дочь, та выглядит усталой.
— Мы с отцом откровенно поговорили. И знаешь, он признал, что поступил неправильно.
Катрин подняла глаза на мать.
—
— Мы считаем, что ты можешь пригласить Франка к себе на праздник совершеннолетия.
— Я спрошу его. — Девочка явно сбита с толку.
— Когда ты собираешься вернуться позже обычного, предупреждай меня, — просит мать.
— Я же всегда так делала, — говорит Катрин и обнимает мать.
— Ну ладно, ладно, ты и сама понимаешь, что можешь и чего не должна делать. А теперь марш на боковую.
Катрин зажигает у себя свет, в комнате все в том же виде как оставила она, уходя с Франком. Она медленно раздевается и открывает окно. Прохладный чистый воздух врывается в комнату.
Вот и нет никаких преград их с Франком дружбе.
Что же будет дальше? И что скажет Франк, ведь все словно чудом наладилось?
Так много мыслей, так много вопросов.
Уже поздно. Катрин очень хочет спать.
6
Катрин ждет Франка, но сегодня настроение у нее совсем другое, чем в последние дни и недели. Она распахнула окна. Деревья на улице уже пустили первые нежные листочки. И Катрин, высунувшись из окна, хотела бы ухватить ветку старой липы.
Громче, чем обычно, звучит у нее радио, она отыскивает музыку, что ей по душе. На весь мир взирает она сегодня благосклонно.
Катрин ждет Франка.
При этом она убирает в шкафу и ящиках, приводит в порядок учебники. В последнее время она была довольна неряшлива. Вот, к примеру, учебник по биологии она находит среди белья.
Погода стоит прекрасная. Если Франк придет сейчас, они смогут что-то предпринять. Не обязательно куда-то ехать, она охотно побродит по улицам.
Катрин тщательно все прибрала.
Сегодня и в школе она почувствовала, что все изменилось. Словно после долгого отсутствия она вернулась в хорошо знакомые места.
Ей не составляло никакого труда болтать со школьными товарищами, смеяться их шуткам. Она опять, как и прежде, метко, с юмором отвечала. А на перемене, найдя фрау Румке, сказала:
— Я своего добьюсь, так я решила.
— В этом я уверена, ответила учительница и улыбнулась ободряюще.
По дороге домой Катрин дурачилась и шутила с Длинным Яном, по уши в нее влюбленным, и он так осмелел, что проводил ее до дому.
Из окна своей комнаты Катрин увидела, что Ян стоит внизу и, задрав голову, таращится вверх. Тогда она распахнула окно и задорно крикнула:
— Эй, Ян, смотри, не сверни, шею.
А теперь Катрин танцует по комнате и напевает:
— Все, все хорошо, все, все наладилось.
Катрин ждет Франка, то тут, то там что-то убирает и ничуть не задумывается над тем, какое впечатление производила на людей в последнее время.
Близится вечер, и не Франк приходит, а отец, сегодня он первый, Катрин как раз вытряхнула в мусоропровод корзинку с бумажками.
— Здравствуй, — говорит отец.
— Здравствуй, — отвечает Катрин.
Раньше она поцеловала бы отца, легонько чмокнула бы в ухо или в колючую щеку.
— Весна пришла, — говорит отец.
— Да, холода держались долго.
Отец, как всегда, аккуратно вешает пиджак на плечики, поправляет при этом и висящую рядом куртку Катрин.
— Ты убираешь? — удивляется он.
— Надо же когда-нибудь.
Катрин возвращается в свою комнату, но дверь не закрывает и слышит, как отец разгружает свой портфель. Похрустывает пергамент для бутербродов, когда он его складывает, а бутербродница легонько звякает, когда он осторожно ставит ее в мойку, чтобы не отскочил кусочек эмали.
Катрин переставляет мебель. Кресло и маленький столик пододвигает к окну, соорудив уютный уголок. Книжная полка стоит теперь у стены возле двери.
Подняв глаза, Катрин видит в дверях отца.
— Заходи. Присаживайся, — приглашает Катрин и собирает книги с кресла.
— Не стоит, — отказывается отец, — ты же уборку затеяла. Вот ведь, кое-что можно и в такой маленькой комнатушке сделать.
— Лучше поздно, чем никогда!
Отец бросает взгляд на кушетку. Может, ему больше нравилось, как мебель стояла прежде, и он мог посидеть вечером минуту-другую рядом с кушеткой, когда Катрин уже ложилась спать.
— Мне кажется, стало больше места.
— Да, гостей принимать лучше, — подтверждает отец, — вы можете сидеть у столика, и вам не помешает, если кто войдет.
— Глупо ведь то и дело вскакивать.
— Но полка у двери теперь мешает, надо что-то придумать, — соображает отец.
— Она мне нужна. К счастью, у нас нет толстяков. Все могут пройти в дверь.
Катрин раскладывает книги на полке.
— Я переделаю тебе полку, — вдруг говорит отец, — Ее можно будет повесить на стену.
— Совсем не плохо, — раздумывает Катрин, — а скоро?
— Ты и книг не раскладывай, завтра я возьму ее с собой. И к вечеру дело будет в шляпе.
— Как это тебе в голову пришло? — удивляется Катрин.
— Твоя уборка-приборка надоумила. Полезно чаще все менять. Заставляет голову и руки трудиться.
— Чего ж ты не присядешь?
— Мне надо еще кое-куда сходить. Скажи маме, что к ужину вернусь, — просит отец.
— Если я буду дома, так скажу, а то записку оставлю.