Девочка и мальчик
Шрифт:
Франк двумя руками обхватил чашку и внимательно смотрит на Катрин.
— Можно мне закурить? — спрашивает он.
Катрин вскакивает и приносит из комнаты Габриель пепельницу.
Франк выкладывает на стол смятую пачку сигарет и маленькую зажигалку.
— Электронная? — спрашивает Катрин.
— Да. Очень надежная. Отец привез из Англии.
— Из Англии?
— Да, мой старик время от времени ездит по белу свету.
Франк предлагает сигарету Катрин.
— Я не
— Ну, ты какое-то исключение, — удивляется Франк.
В ее классе она никакое не исключение. Одни еще не курят, другие уже не курят. Может, все дело в том, что они побаиваются насмешек учителя физкультуры: «Курить — труда не составляет, уважаемые господа. А вот не курить — составляет», — любит он повторять.
— Я только одну выкурю, — заверяет Франк.
Он откинулся на спинку стула, дым от сигареты тянется через стол и смешивается с паром, который поднимается из чашек.
— А чай вкусный? — спрашивает девочка.
— Отличный, — уверяет Франк. — У нас, когда мы садимся нить чай, затевается настоящее священнодействие. Отец сначала обливает чаинки, чтобы они распрямились, а потом еще долго колдует. И чашки ставят из тонкого-претонкого фарфора. Отец, когда заваривает чай, весь преображается.
Катрин бросает взгляд на свои чашки: нет, они не из тонкого-претонкого фарфора. И священнодействия никакого у них не происходит, когда они заваривают чай.
— Я ведь не знаю даже, как тебя зовут, — говорит Франк.
— Катрин.
— Красивое имя. Меня зовут Франк, ты уже знаешь. Я тебе написал тогда.
— Да, Франк из Вильгельмру. Там я еще никогда не была.
— Да, это далековато. Но у нас хорошо. Когда нога заживет, приезжай ко мне в гости.
Катрин не отвечает.
Франк тщательно тушит сигарету, оглядывается вокруг:
— Уютная у тебя комната.
— Тесноватая, — откликается девочка.
— А сколько вас в семье? Чем занимаются твои родные? — интересуется мальчик.
Подробно, точно ждала его вопроса, рассказывает девочка о своей семье: о матери и отце, об отсутствующем брате Йорге и сестре Габриели. Катрин сама удивляется, откуда у нее такая словоохотливость и как это она так обстоятельно все расписывает этому все-таки незнакомому мальчику. Франк внимательно слушает и не спускает с Катрин глаз. Она обрывает свой рассказ на полуслове:
— Тебе, наверное, чертовски все это скучно.
— Наоборот, — заверяет он.
— Ну, больше рассказывать нечего.
Катрин наливает еще чаю и чувствует, как колотится у нее сердце, по винит в этом крепкий чай.
— Вас, значит, в квартире пятеро, — задумчиво говорит Франк, — а нас всего трое.
— У тебя ни брата, ни сестры нет?
— Нет. Вернее, дома нет. У отца вообще-то есть еще ребенок, но он за него только платит.
Франк нервно хватает сигареты, но тут же кладет пачку обратно. У него тонкие, ухоженные руки.
— Выкури еще одну, — предлагает Катрин.
— Нет, — говорит он, — я сказал: только одну.
— Тебе же хотелось.
— Да. Но ты не думай, что я слабовольный.
— Ух какой снег! — восклицает Катрин и показывает на окно.
— Опять убирать придется, это моя обязанность, — говорит уныло Франк.
— Убирать снег?
— Так ведь у нас в Вильгельмру свой дом.
— Хочешь конфету?
— Спасибо, нет. — Он наклоняется вперед и с сомнением спрашивает: — А рана что, больше не болит?
— Чуть-чуть, не стоит и говорить о ней. Расскажи лучше о себе. Я же о тебе ничего не знаю.
— Обо мне? Обо мне и моих родственниках рассказывать почти нечего. Я учусь в полной средней.
Осенью пойду в двенадцатый класс, но мне скучно. В школе, конечно. А вообще-то есть кое-что, что меня интересует. Мой отец, он конструктор на металлургическом заводе в Вильгельмру, руководит исследовательским отделом. Этим объясняются его частые поездки. Он создал себе собственный мир и считает, что этот мир наилучший из всех возможных; его очень удивляет, когда я с ним в чем-то не соглашаюсь. А моя мать? О, она милейшая женщина. Дом у нас довольно большой, и ей целый день приходится хлопотать. Любопытно, как тебе у нас понравится, когда ты ко мне приедешь.
Внезапно он замолкает, улыбается, как кажется Катрин, неуверенно и смущенно.
— В школе тебе скучно? Зачем же ты учишься в полной?
— Успеваемость была хорошая. Вот и решили, что я пойду по стопам отца. А я математику и технику не очень-то жалую.
— Я тоже поступлю в полную, если все будет в порядке, — говорит Катрин.
— Есть у тебя еще чашка чаю? — спрашивает Франк.
Катрин торопится налить ему чаю и, когда склоняется над столом, замечает у него на лбу и на носу крошечные капельки пота.
Она собралась было предложить: «Да сними свитер, если тебе так жарко», — но в последнюю секунду промолчала, слишком уж бесцеремонным показалось ей такое предложение.
Катрин с восхищением смотрит на Франка, а тот спокойно пьет чай, и мысли его, кажется, витают где-то далеко-далеко.
Внезапно он говорит:
— Ну, я вижу, чувствуешь ты себя сносно. Теперь мне пора, а ты отдыхай.
Когда Франк поднимается, Катрин очень хочет сказать ему: оставайся, у меня никаких дел, я ничуть не устала. Но она только кивает и тоже поднимается.