Девочка и пёс
Шрифт:
– С трудом себе это представляю, – усмехнулась Минлу. – Чтобы по городам ходили толпы голых людей. На рынках, в лавках. А церкви? Да священники хором проклянут вас за такие идеи, а потом под шумок и сожгут от греха подальше.
– Ну священники священникам тоже рознь, попадаются вполне здравомыслящие и даже веселые. Хотя вы правы, большинство из них, с их ортодоксальностью и боязнью отступить хоть на букву от святых книг, скорей всего предпочтут сжечь зачинателей повсеместной наготы.
– Да и к тому же дети, они будут видеть все это и …, – Минлу замолчала, не сумев выразить до конца свою мысль.
– Как раз с детьми все гораздо проще. Те, кто росли в присутствии голых взрослых, очень быстро привыкают к этому и совершенно перестают придавать этому значение.
– А как же… ну…, – Минлу слегка покраснела, хотя конечно в темноте наступившей ночи это осталось незаметным, – влечение? Мужчины видят голых женщин постоянно, а женщины мужчин.
– Ну и что. Наоборот люди становятся спокойней, привыкают к этому зрелищу. И уже не впадают в дикое возбуждение лишь при одном виде обнаженного тела представителя противоположного пола. Это становится обыденностью, рутиной, так сказать, и мышление перестраивается.
– И что же тогда их возбуждает?
Марат улыбнулся.
– Ну-у, как и у всех остальных, сам процесс. Заигрывания, флирт, ласки, поцелуи и так далее.
– Все равно не представляю этого себе. На меня тут недавно напали лесорубы, жаждавшие удовлетворить свою похоть, так я не представляю чтобы было если бы я ходила голой.
– А причем тут одежда? Это люди, которые практически остались животными в своем развитии, одетая вы или раздетая им безразлично. Да и вообще, мне кажется, что полуодетая женщина, или в каком-нибудь обтягивающем костюме, выглядит гораздо более соблазнительнее, чем просто голая женщина.
– Неужели?! – Усмехнулась девушка.
– Мое личное мнение.
В этот момент из темноты возникла лошадиная голова. Посмотрев на голого мужчину, она фыркнула и произнесла голосом Талгаро:
– Клянусь огнедышащим Янку, вам явно не помешали бы хорошие штаны. Что случилось? Вас ограбили?
Марат потрясённо смотрел на лошадиную голову.
– Невероятно…, – пробормотал он. – Конь тоже говорящий!
– Что?! Вас по голове что ли ударили? – Спросил лоя, входя в круг света от костра.
Мужчина уставился на Талгаро.
– Что? – Лоя смотрел на Марата, затем перевел взгляд на девушку, затем на металлического пса. – А-а, ясно. Вы познакомились с Китом и теперь и с конем пытаетесь разговаривать. Но почему вы голый?
– Все нормально, Тал, – сказала Минлу, – это просто жизненная позиция.
– Жизненная позиция?
– Да, стремление быть свободным от всего ненужного, – пояснила девушка. – Кстати, это Талгаро. Талгаро, это Марат. Он из далекой северной деревни, путешествует с односельчанами по свету.
– Очень приятно познакомиться с вами, господин Талгаро, – с традиционной дружелюбной улыбкой проговорил Марат.
Лоя подошел ближе к огню, удивленно глядя на мужчину.
– С каких это пор штаны стали ненужными? – Поинтересовался он.
Марат вздохнул.
– Мы уже довольно продолжительное время обсуждаем с вашими друзьями вопрос моей наготы и мне не хотелось бы повторяться, но говоря в двух словах, вопрос о том носить одежду или не носить это личное дело каждого, не так ли?
Талгаро некоторое время пристально глядел на ночного визитера.
– Это все равно что сказать, что мыться или не мыться это личное дело каждого, – наконец проговорил он.
– Боюсь аналогия не совсем уместна, – возразил Марат. – Вопрос чистоты – это вопрос здоровья.
– И что? Это ведь все равно личное дело каждого. Вы можете не мыться, не стричься, ходить грязным, вонючим и заросшим, не так ли? Допустим вам просто не хочется тратить на это время, а впечатление, которое вы производите на окружающих вас не волнует.
– Грязь и вонь отвратительна, – сказал Марат.
– А можно подумать зрелище вашего хозяйства приносит радость и удовольствие, – очень серьезно произнес Талгаро.
Минлу улыбнулась.
– Вид голого самца народа Омо вам неприятен? – Спокойно спросил Марат.
– Я думаю, по большому счету мне безразлично. Однако мы все живем в обществе, в котором приняты определенные нормы поведения. И нарушение этих норм вряд ли можно счесть привлекательным.
Талгаро пододвинул из кучи дров небольшое бревнышко и сел на него. Откинув свою конусовидную шляпу за спину, он посмотрел на Марата, как бы приглашая того к беседе.
– Нормы нормам рознь, – ответил тот. – В отношении наготы это по большой части просто ханжество.
– А я считаю, что интимный мир человека должен оставаться скрытым от остальных.
– Я с этим согласен, господин Талгаро. Но интимный мир человека находится в глубине его души, а не в его половых органах.
– Клянусь грудями синеокой Брунгильды, половые органы играют в этом определённую роль, – воскликнул лоя.
– Играют, – согласился Марат. – Кстати, упомянутая вами Брунгильда по преданию ездила обнаженной на своей кобыле прикрываясь только своими роскошными длинными волосами.
– Возможно. Но вы не Брунгильда.
– Простите, господин Талгаро, но я все же склонен думать, что ваша неприязнь вызвана не отвращением к виду голого тела как такового, а самим фактом того что кто-то позволяет себе так вести себя.
Кит оглянулся через плечо.
– Кто-то идет, – сказал он.
– Это наверно за мной, засиделся я тут у вас, – с улыбкой произнес Марат. – Мне было очень приятно беседовать со всеми вами.
Из темноты возникла молодая женщина. Из одежды на ней была только короткая юбка. Она робко приблизилась и встала за спиной Марата.