Девочка и пёс
Шрифт:
Выходить в любом случае придется, сказал он себе. Он не мог не удовлетворить требование «королевского правосудия». Поступи он так, люди просто не поняли бы этого. Они сочли бы его фальшивым судьей, схватили бы его и доставили бы к Палате. И никаким способом он уже не смог бы оправдать себя, Палата тут же отреклась бы от него. Требование королевского правосудия было настолько же священно как и сама королевская власть. Любой из поданных мог просить короля о правосудии, так повелось от начала времен. Когда-то только монарх, а теперь и любой из членов Судебной Палаты, достигший ранга судьи, должен был выслушать тех, кто просил правосудия, и вынести свой приговор. Такой же законный и обязательный к исполнению как и приговор любого официального суда.
На самом деле люди редко прибегали к своему праву на «королевское правосудие» вот так вот стихийно, в дороге. Во-первых, из-за общей нелюбви и недоверия к Палате, а во-вторых из-за самой исключительности ситуации. Необходимо было стечение маловероятных обстоятельств. Тех, кто желал правосудия и не мог его получить, обратившись в одно из представительств Палаты, которое присутствовало практически в каждом городе, и некого бродячего судьи, встретившегося им на пути.
Несомненно караванщики могли, размышлял Мастон Лург, запереть всех кто связан с преступлением и доставить их в какой-нибудь город и там уже обратиться в официальный суд. Но это все требовало времени, при этом все прекрасно знали сколь неторопливы колеса официального правосудия, если их хорошенько не смазать. А для любого начальника каравана самое главное это время. Он должен доставить порученный ему груз по назначению в строго обозначенные сроки. Любое опоздание напрямую бьет по карману, таковы условия стандартных договором заключаемых между купцами и владельцами караванов. Мастон Лург прекрасно понимал, что начальник этого каравана, увидев на дороге роскошную карету городского судьи, счел это даром небес. Никуда ехать не нужно, никакой волокиты, и как бы судья не спешил, он ни за что на свете не посмеет отказать в «королевском правосудии».
Но даже если никакие мифические хранители нас не преследуют, думал судья, глядя на ребенка, сама эта девочка представляет проблему.
Однако, услышав её слова о том, что она сама уже хочет поскорее оказаться у герцога и не собирается создавать никаких трудностей, Мастон Лург позволил себе рассмотреть ситуацию так, как если бы это было правдой.
Малышка действительно невероятно умна для своих лет и с учетом того что она увидела и пережила за последние несколько дней, можно не сомневаться что она сделала для себя определенные выводы, решил судья. Конечно, ей нельзя полностью доверять, но Галкут присмотрит за ней. Очень маловероятно что она попробует сбежать просто в никуда. Просить помощи у кого-то из каравана она тоже вряд ли станет, ибо наверняка уже поняла, что против Судебной Палаты никто не пойдет. И даже не только поэтому, вдруг подумалось Мастону Лургу. Он был практически уверен, что в караване конечно же найдется пара-тройка повозок с клетками, в которых сидят рабы. Это будет очень поучительное зрелище для Элен. Что с ней может произойти, если она окажется одна, без его опеки.
– Я уже говорил тебе, что ни капли не верю твоим обещаниям, – уже вполне спокойно произнес Мастон Лург.
Элен попыталась горячо возразить, но судья жестом руки остановил её.
– Но я имел достаточно поводов убедиться насколько ты умна, – сказал он. – Я думаю тебе хватит благоразумия не убегать в дикие леса и не ждать спасения от лживых торговцев или жестоких караванщиков, которые в большинстве случаев, среди прочего товара везут и рабов. Ты ведь понимаешь, что роль племянницы городского судьи оберегает тебя невидимым плащом и тебе не стоит выходить из-под этого плаща.
Элен ответила уже вполне спокойно:
– У вас не получается говорить образно.
Судья усмехнулся и принялся застегивать пуговицы на камзоле.
– Галкут будет присматривать за тобой, – предупредил он. – И поверь дело не только в том что я не верю тебе. Караван это сброд алчных бродяг и вести себя тут нужно крайне осмотрительно. Для моего спокойствия я хочу чтобы ты по возможности все время держалась возле меня. Или так, или ты останешься в карете. Ты согласна?
– Конечно, дядя Мастон, – абсолютно серьезно ответила Элен.
Судья натягивал плащ и буквально застыл, услышав её слова.
– Что? – Спросила девочка, в ответ на его взгляд. – Вы же мой дядя или я ошибаюсь?
Мастон Лург тяжело вздохнул и продолжил облачение, внутренне готовясь к тому что следующие два-три часа будут очень непростыми.
Когда Элен и судья вышли из кареты, они увидели справа от тракта обширное, покрытое сплошным ковром красно-коричневой травы пространство, ограниченное с южной стороны редколесьем, образованным стройными, высокими деревьями с золотисто-зеленой кроной. На участке этого пространства, невдалеке от тракта расположилось скопление разномастных шатров, палаток, фургонов и повозок. Над одним из шатров даже развевалось какое-то бело-синее знамя. На близлежащих лугах паслось несчетное количество лошадей. В небо поднимались сизые дымы от костров, по вытоптанным в траве тропинкам сновали люди, слышался лай собак.
Элен в первые минуты представилось, что она видит стоянку небольшой армии. Многие из людей были вооружены, на некоторых тускло блистали металлические пластины каких-то доспехов. Впрочем, ее внимание быстро переключилось на человека, приближавшегося к ней и судье. Она также заметила что Галкут стоит возле головы правой лошади из передней пары и смотрит как бы мимо, но все же в сторону группы людей, застывших посредине дороги, метрах в двадцати от кучера. У нее промелькнула мысль, что цель этой группы состояла в том, чтобы не позволить проехать экипажу, если судья откажется исполнять требование "королевского правосудия". Девочке было жутко любопытно, что это за требование такое, Мастон Лург не успел ничего ей объяснить, но она конечно уже и так догадывалась, что, по-видимому, люди из каравана хотят, чтобы судья рассмотрел какое-то преступление и вынес свой приговор, который можно считать вполне официальным и обязательным к исполнению. И из той череды эмоций, которые она пронаблюдала в своем похитителе, Элен пришла к выводу, что наверно судья никак не может отказать им в этом. Она не видела в Мастоне Лурга никакого страха, одно лишь острое острое раздражение и недовольство, и потому сочла что и ей бояться нечего.
Теперь она изучала приближающегося человека.
Это был высокий, стройный, черноволосый, молодой мужчина. Его благообразное красивое лицо с темными глазами и высоким лбом казалось каким-то одухотворенным и даже немного женственным. И этого впечатления не умоляли ни сломанный и несколько неправильно сросшийся нос, ни длинный шрам, пересекавший его философский лоб чуть ли не от виска до виска. Он был тщательно выбрит и аккуратно причесан. Несмотря на его молодость в его недлинных черных волосах обильно серебрилась седина. Мужчина был одет в белую рубашку с шнурком, черную длинную плотную куртку, расстегнутую в данный момент, черные брюки и короткие кожаные сапоги. На поясе у него висели два ремня, но никакого оружия Элен у него не увидела. Ей это показалось странным.
Молодой мужчина очень понравился девочке, не только внешне, но и переливами своей ауры. В них сквозило добродушие и благородство, насколько, конечно, Элен могла это интерпретировать. Впрочем, она также увидела структуры, которые могли говорить о суровости и жесткости характера. В правой руке незнакомец держал широкополую шляпу, очень похожую на ту что носил Галкут. Но никаких параллелей с ненавистным садистом-кучером девочка конечно не проводила. Темные и чуть ли не бархатные глаза мужчины нисколько не напоминали маленьких, холодных светло-голубых глаз слуги Мастона Лурга. И все же, в незнакомце была какая-то странность, словно некое неуловимое несоответствие внутреннего и внешнего.
Элен была готова принять его за какого-то походного священника. Должен ведь быть в штате каравана свой священник, решила она. Ей припомнился отец Буртус и она сочла логичным, что навстречу судье выслали местного священнослужителя, чтобы они, как представители двух ветвей власти, духовной и исполнительной, прежде всего обсудили ситуацию. Однако никаких религиозных знаков Элен не заметила. Единственный символ, вышитый на левом лацкане куртки, изображал что-то вроде корабля, ладони и кажется ножа, и Элен не могла соотнести это с каким-нибудь известным ей религиозным учением.