Девочка и Звезды
Шрифт:
Арка, казалось, собиралась ответить какой-нибудь зажигательной речью, чтобы вдохновить своих последователей, но вместо этого глубоко вздохнула, и ее плечи опустились:
— Потому что Пом побеждает.
Это была не та новость, которую Яз хотела услышать. Она поджала губы.
— Не будет ли в городе защищаться труднее, чем где-то еще?
— Да. — Арка кивнула. — Но здешние охотники нападут на них так же, как и на нас. Что поможет уравнять шансы. Если нам повезет, охотник заберет Пома. Они могут даже уничтожить его охотника.
Яз нахмурилась, озадаченная, потом поняла — многое из того, что она узнала за время своего пребывания в городе,
— Регулятор создал всех их, а не только охотника Пома. Я не знаю, как много он видит здесь, внизу, но вы можете столкнуться с силами Пома, объединившимися с теми самыми охотниками, которые, как вы надеялись, могут напасть на него.
Арка покачала головой.
— Это не имеет никакого смысла. Для чего регулятор сделал охотников? Из-за них мы потеряли стольких лучших из нас. Без них мы могли бы получать больше железа. Гораздо больше! И именно поэтому мы здесь. — Она снова покачала головой, более решительно. — Кто-то солгал тебе. — Она взглянула на Эрриса, приподняв брови, когда ясно вспомнила заявления Яз о его происхождении. — А этот незнакомец… Что он хочет от нас? Или он последовал за тобой из города, как Квелл последовал за тобой со льда?
— Да, он пришел сюда со мной. — Она спрятала улыбку, превозмогая своего рода приятное смущение. — Но послушай меня. Охотники служат регулятору. Эррис видел, как он их делал.
Арка все еще недоверчиво хмурилась, но ее плечи снова опустились.
— Если это правда, нам конец.
Яз бросила взгляд в сторону грибной кучи и тут же почувствовала себя виноватой за то, что спросила себя, нужно ли кормить Арку и ее последователей:
— Я думаю, вам следует подготовить свои позиции. Турин все еще на страже, но ты могла бы послать…
Арка кивнула.
— Я оставила с ним двух воинов.
— Ну… Если мы увидим Пома, ему придется иметь дело со всеми нами. — Яз не упомянула, что она собралась уходить, самое большее через день. Она не была уверена, что Арка не попытается остановить ее, вместо того чтобы пойти с ней. Арка все еще мечтала восстановить Сломанных такими, какими они были, когда появилась Яз. Она видела себя наследницей Тарко и не хотела бы враждовать с регулятором. Если она начнет верить, что жрецы владеют охотниками, это может только сделать ее более готовой умиротворить их. Она все еще могла позволить Яз подняться на канате на поверхность, но одной и связанной, как дань.
Яз глубоко вздохнула:
— Мы будем драться вместе с тобой. Если мы его увидим.
Арка хлопнула рукой по плечу Яз. Она не поблагодарила. Ее авторитет основывался на предположении, что Яз обязана ей повиноваться, но в этом жесте чувствовалась благодарность. Она отодвинулась, когда Эррис подошел ближе.
— Позиции! — Арка подозвала Джерру и остальных. — Как мы и обсуждали. — Вместе они двинулись к ближайшим отверстиям, ведущим в город.
Яз с беспокойством посмотрела им вслед. Пом охотился на Арку и ее людей. Когда он обнаружит, что они ушли из главных пещер, он последует за ними в город. Она чувствовала, что бросает группировку Арки на произвол судьбы, и это заставляло ее чувствовать себя грязной. Джерра была не единственным ребенком среди них, но, похоже, пещеры Сломанных были недостаточно велики для детства. Квелл сказал, что она не сможет спасти их всех, и это было правдой. В последнее время жизнь казалась полной уродливой правды и привлекательной лжи.
— КАК ДОЛГО КЛЕТКА обычно остается внизу? — Яз пошла поесть в один из кратеров. У этого была прямоугольная шахта с отвесными стенами на дне, слишком узкая для любого охотника, которого она когда-либо видела.
— Два дня, — сказал Турин. — Требуется время, чтобы надежно погрузить все железо. — Квелл взял на себя дежурство на склоне, и Зин пошел с ним, хотя Яз хотела возразить. — Иногда три.
— У нас не будет двух дней. Не сейчас, когда Арка здесь, а Пом охотится за ней. — Майя без энтузиазма откусила большой гриб.
— Но регулятор посылает эту клетку за тобой, верно? — спросил Као. — Значит, он просто оставит ее там на достаточно долгое время, чтобы кто-нибудь мог сесть, а затем вытащит ее обратно.
— Да. — Яз кивнула.
— Это означает, что регулятор будет ждать тебя наверху, — сказал Турин. — С боги знают сколькими жрецами. Он захочет, чтобы остальные из нас вернулись сюда, вниз, чтобы работать на него.
— Но он не будет ждать остальных из вас. — Яз улыбнулась. — И ты можешь поднять человека, не прикасаясь к нему, Турин. Если регулятор попытается помешать нам отправиться на юг, ты сможешь бросить его в яму, чтобы он сам добывал себе железо.
Майя и Као кивнули. Турин выглядел обеспокоенным. Они ели молча, и через некоторое время Майя и Као оставили их вдвоем, собираясь присоединиться к Эррису, который все еще работал над созданием складывающегося укрытия из материалов, которые Майя притащила из поселка.
— Эулар не пришел с Аркой, — заметил Турин.
— Да. — Яз заметила отсутствие слепого старика и беспокоилась за него. — Пом, должно быть, поймал его после Пещеры Сосулек. Если он мудр, то сделает все, о чем попросит Пом, и будет надеяться, что Арка сможет спасти его.
— О, он мудр.
Турин сказал это с такой убежденностью, что это побудило Яз поделиться тем, что сказал ей старик, когда Пом впервые привел ее к нему:
— Знаешь, он предсказал все это.
— Все это? — Турин поднял бровь. — Тогда ему, должно быть, потребовалось как следует поговорить.
— Ну, не все. Он сказал, что я — агент перемен. Что меня бросили в середину чего-то, что было готово стать чем-то новым. — Для безглазого человека это было впечатляющее видение. Хотя его предвидение было слепо к Теусу, скрывающемуся внутри Турина. — Что он сказал тебе?
Бледная кожа Турина покраснела, и он отвернулся, чтобы посмотреть на далекий, усеянный звездами потолок.
— Он говорил о… о тебе, я думаю… ну, я не уверен, что именно он сказал. Я помню его слова, но есть ли в них смысл? Он сказал, что когда ты впервые сводишь вместе некоторых людей, возникает своего рода гравитация, медленный спиральный танец, когда они втягиваются в орбиту друг друга, постепенно открываясь друг другу, обнаруживая, насколько тесно совпадают их желания, надежды и страсти. — Турин не сводил глаз с далеких звезд, произнося слова по памяти, словно провел много часов, прокручивая их в уме. — Он сказал, что в каждом из нас есть темнота, боящаяся показать себя, которая борется с такими грубыми инструментами, как слова и дела, чтобы дать знать о себе темноте в другом человеке, точно так же скрытой за стенами камуфляжа, маскировки, интерпретации. Честность — своего рода нож, который мы можем использовать, чтобы прорезать эти слои, но один слишком глубокий разрез, и кто знает, какие травмы могут быть нанесены. — Он нахмурился и процитировал: — Раны, которые может открыть честный язык, иногда заживают всю жизнь.