Девочка из стаи

Романова Екатерина Ильинична

Одна из его сестер, тихая и милая, немного пугливая, всегда держалась возле Рыжей, Лапки и Найды. Но как ни опекали ее, всегда то терялась и звала их, отойдя всего-то на несколько шагов, то проваливалась в заболоченные заросли там, где никто больше не умудрялся найти даже небольшой лужи, то навлекала на себя гнев пчел, раз укусивших ее так, что над бровью вздулась большая шишка. А летом собачка нанюхалась лютиков, и ее кружило так, что Найда почти день носила ее на руках.

Вторая была совсем другой. С каким-то превосходством и гордостью смотрела она на невезучую сестру, но не задирала и не обижала. С братом вела себя как взрослая. Спокойная и умная, она на все смотрела изучающим взглядом, не спешила и не создавала ненужной возни, но и не боялась. Никогда и ничего. Она знала предел риска и никогда не заходила за этот предел, но и не трусила. Она была похожа на Найду.

Охотник, Лютик и Луна были пока малы, но уже сейчас Найда видела, что из них вырастет достойное новое поколение. Теперь главным было научить их жизни и сберечь в первое время, когда они были еще слабы и неопытны. И тем и другим стая занималась сообща, и Найда, которую в свое время также ставали

на ноги, теперь тоже принимала участие, уже уверенная в том, чему их учит.

Пути собак не пересекались с другими хищниками до поры, пока хватало добычи в лесах. Но зимой все становилось иначе. В этот год Найда с семьей должна была обеспечить выживание троим детенышам. Хоть и окрепшие немного за лето, но все же еще маленькие и беспомощные перед холодами и голодом, малыши нуждались в пище. Теперь они уже ели мясо, а не только молоко Рыжей. В какой-то момент стая решилась выйти за пределы своей территории, чтобы искать добычу дальше.

Со стороны равнины, которая открывалась их взорам с лесной опушки, слышался мерный шум, и что-то двигалось по ней, гудя и стуча. Железная дорога проходила здесь через поля и леса на порядочных расстояниях от поселений. Найда давно уже забыла, да и не узнала бы поезд так издалека. Собаки лежали на снегу, отдыхая и присматриваясь. Неведомое существо пробегало по этой равнине часто — тут была северная граница их земель, и Шрам уже не раз, заходя сюда, видел это. Он знал, что существо имеет отношение к людям, но их самих на равнине не видел и их запахов не ощущал. Границ равнины он не пересекал давно. Пока что он медлил, присматривался, но раз уж они дошли сюда — стоило попытать счастье.

Спустя время собаки перешли к активным действиям. Шрам первым поднялся, и вслед за ним подскочили щенки. Неугомонные, они теперь везде ходили со взрослыми, постепенно перенимая опыт и порой даже участвуя в охоте. Правда, чтобы не спутали карты, приходилось держать их позади. Собаки вышли из леса и двинулись по равнине, не слишком обширной, не очень большой, но опасной для перемещений с выводком малышей. Шрам и Рыжая бежали впереди, а молодняк — следом, еще не совсем понимая опасности и резвясь, рассматривая новую местность. Рожденные в лесу, они привыкли ощущать себя в укрытии из деревьев, но и сейчас не боялись, пока рядом были взрослые. Только Луна была настороже, перенимая манеру матери постоянно вертеть головой и осматривать окрестности. Шли без особого шума, но и не перегибая с осторожностью, родители позволяли щенкам чуть отбегать в стороны, главное было — не потерять их из виду. Приблизившись к путям, собаки уверенно переправились через них, поднявшись на насыпь, по которой шла железная дорога, с непонимание посматривая на блестящие рельсы. Щенки принюхивались, морща носы от неприятного металлического запаха с привкусом технических масел. Откуда-то пахнуло неожиданно и странно. Охотник пробежался в сторону, найдя глазами на снегу странный предмет со сладковатым запахом, похожий на разноцветную тубу. Найда тоже подошла, понюхав пустую банку из-под напитка, выброшенную из окна поезда. Ничего интересного, кроме запаха, в ней не было, она была бесполезна, и собаки продолжили путь. Очевидно, равнина не была полем, какие также привыкли видеть собаки, на которых часто бывали люди и обычно росли или золотистые высокие травы, или — на черной земле — странные маленькие зеленые кустики. Тут не было и следов людей. Очевидно, равнина пустовала большую часть времени, пока по ней не мчались со стуком и урчанием странные длинные существа. Снова подойдя к лесу, стая не чувствовала никаких посторонних запахов, которые могли принадлежать волкам или иным хищникам. Видимо, территория была необитаема и не занята никем, кто мог бы заявить на нее права. Несколько лет назад Шрам видел в здешних краях людей, которые оставляли свои метки в этой части леса. Метки он обходил стороной. Они, как и рельсы, пахли металлом, у них было что-то похожее на зубы, раскрытые на земле, а рядом лежало, словно отвлекая от этого запаха, несвежее уже мясо. Тогда он предпочел остановиться и обойти странное место, не кидаясь опрометью на находку, и сделал правильно. Капканы, впрочем, были не на него, а на лис.

Чем дальше в лес заходила стая, тем он, на удивление, становился реже. Вскоре деревья едва скрывали передвигающихся собак, и те уже чувствовали совсем иные запахи. Ветер дул прямо на них и приносил пока едва уловимый запах дыма, непонятные и странные ненатуральные ароматы, а также — на это стая обратила особое внимание — запахи помета животных, привычные им и немного похожие на те, что оставляли в тайге лоси и олени. Шрам не стал останавливаться и вел стаю до тех пор, пока семья не вышла к краю леса и не увидела впереди поселок. Старенькие добротные избы стояли немного вразнобой, селение было небольшим, и аромат скота исходил от больших, примыкавших к избам строений.

Стая остановилась и снова заняла наблюдательную позицию. Найда, присев возле вожака, уверенно указала взглядом на сараи — она не могла помнить, откуда знает, но знала точно, добычу можно найти там. Вместе со всеми сконцентрировавшись на них, она долгое время лежала и слушала, какие запахи и звуки доносятся из строений, прикидывая, как подобраться к ним. В селе явно были и собаки — Найда слышала за все это время отдаленный лай и визг и раз даже за забором уловила очертания и мельтешения знакомых силуэтов. В тот момент она была уверена, что сможет пробраться к желанной добыче. Будь собаки одни, ни за что не получилось бы пробраться в хорошо защищенные строения, но Найда знала — у нее получится помочь стае. Заметив пару раз людей, прохаживающихся по дворам, девочка запоминала их движения, как они открывали двери. В памяти возникали давно забытые картины. Когда-то и она бывала в таких наземных норах… Теперь Найда перестала испытывать панический страх перед людьми и своим прошлым, оно давно не мучило ее так, как в первые годы. Семья давала ей покой, уверенность, мир в ее душе не дано было покачнуть прежним страхам. Да и ради семьи она готова была рискнуть. Отец был рядом, и он не паниковал, был уверен что попытка того стоит. И, что немаловажно, был уверен в ней.

Пока собаки были с подветренной стороны, их не чувствовали, и можно было подумать. Шрам мысленно представлял место, расположение домов, то, где были псы-охранники, где располагался скот. Он не знал, сколько людей и где именно прячутся в своих удобных скрытных наземных норах, но некоторые также были различимы, зримо и по голосам. Стоило начинать атаку, опять же, в сумерках, чтобы неуклюжие и беспомощные люди не успели опомниться, а может, и вовсе не заметили их. Голод толкал на необдуманные поступки, скорее всего, в другое время Шрам не решился бы рисковать стаей и щенками, но сейчас их земли были пусты, и выбора не оставалось.

Когда сумерки начали опускаться на поселок, стая медленно и осторожно вышла из леса. Щенков оставили — не до суеты. Стараясь двигаться бесшумно, Найда шла вслед за Шрамом и прислушивалась к каждому шороху со стороны жилищ людей. Домашние собаки их пока не слышали — стая кралась почти беззвучно. Подобравшись к сараям, Найда юркнула в щель изгороди, а вслед за ней метнулась Лапка. Собачья будка была дальше, собака на цепи их не слышала. Найда отыскала глазами дверь сарая, пробежав до нее. Эта конструкция была ей знакома, и девочка не столько сообразила, сколько по памяти положила руку на дверную ручку и попыталась подергать туда-сюда. Дверь качнулась в ее сторону. Не с первой попытки, но Найда все же осилила это и приоткрыла щель достаточную, чтобы проскользнуть внутрь вместе с Лапкой. Она не ошиблась — это был курятник. Устраивать крупномасштабную охоту на территории другого хищника было чистым самоубийством, и умная девочка понимала это и нашла вариант, безопасный в их ситуации. Куры, не сразу поняв, кто вошел к ним, не видя в темноте, переполошились, только когда две или три уже лежали задушенными на земле. Найда и Лапка бросались на все, что могли поймать, и пока просто кидали убитых под ноги. Где-то за стенами послышался лай — домашние цепные собаки услыхали шум в курятнике и били тревогу… Найда ловила кур руками, зубами, что-то мелькало рядом, било по лицу, но она видела в темноте. Послышался шум, она стремглав похватала добычу, видя, что и Лапка набирает полный рот куриных тушек. Девочка всем весом врезалась в дверь, и та легко открылась нараспашку. Собаки рвались с цепей, топот в домах и голоса людей говорили о том, что их обнаружили. Несколько человек выскочили на улицу, спуская цепных псов. Каково было удивление людей, когда они увидели, что вместе с бродячей стаей несется уже за забором в сторону леса существо, похожее на человека, держа в руках и зубах пяток задушенных кур…

Найда слышала, что за ними летит, звеня цепью на шее, домашняя собака. В следующее мгновение та оказалась сбита с ног мощным прыжком Шрама, и тут же на нее набросились он, Рыжая и Хромая. Не привыкшая к дракам, цепная с визгом каталась по снегу, когда воздух прорезал грохот выстрела. Все собаки бросились врассыпную. Найда, не зная еще, что это было, резко затормозила как вкопанная, уронив пару кур. Она сама пока не понимала, что это за звук, но он напугал ее. Она резко обернулась, увидела, что Шрам и Рыжая несутся к ней, что все живы и не пострадали, и только тогда опомнилась и продолжила убегать. Уроненную курицу подхватила мать, она бежали через лес еще некоторое время, пока не перестали слышать звуки и запахи села. Остановившись, стая некоторое время озиралась, переводя дух. Найда, счастливая и довольная успехом, сгрузила на землю кур рядом с матерью, и та тоже с радостью завиляла хвостом, лизнув ее лицо. Щенки уже бежали нюхать, видя, что добычи много и она разбросана у ног взрослых. Они давно хотели есть, и Охотник и Луна тут же начали драть одну курицу. Никто не был против. Но стоило немного прийти в себя — и Найда вспомнила про хлопок выстрела… Он напугал ее, наверное, больше всех. Девочка какое-то время с тревогой облизывала губы, наблюдая за той стороной леса, где находился поселок. Этот звук нес угрозу, и он ей не нравился. Хорошо, что сейчас он был позади. После сытного ужина стая не отправилась назад, на свои земли, через далекое поле, пересеченное железной дорогой, а неожиданно приняла иное решение. Шрам, не чуя поблизости иной опасности, кроме нерасторопных людей, решил остаться на некоторое время на новой территории. Собаки не были настолько привязаны инстинктами к определенным моделям поведения, кроме того, некоторые жили когда-то среди людей, да и были ближе к ним, чем волки. Они хоть и опасались, но животного ужаса по отношению к ним не испытывали. И стая осталась. В течение еще нескольких недель собаки кочевали между поселений, подыскивая незащищенную добычу, с помощью умницы Найды открывая незапертые двери амбаров. Однажды удалось увести овцу из большого хозяйства. Но вскоре снова Найда услышала пугающий шум, летящий им вслед, когда набрели на отдельно стоящий дом неподалеку от деревень. В тот момент она поняла — испытывать судьбу можно до определенного предела. Понял и Шрам, почему дочь теряет покой. Стоило быть осторожными и не привыкать к удаче.

Спустя почти месяц собаки отправились в обратный путь. Но предчувствие беды не обмануло Найду.

* * *

В больницу странную пациентку привезли уже под вечер. Заранее сделанный звонок оповестил врачей о необычном случае. За последнее время не раз слышали от местных, что появилась в окрестных деревнях стая бродячих собак, среди которых видели не то человека, не то обезьяну, бегущую на четвереньках и ведущую себя в точности как собака. Облавы на скот собаки совершали редко, но зима выгоняла из леса, и животные отчаивались на рискованный шаг. Обычно людей опасались, но теперь словно осмелели — стали показываться в деревнях и непостижимым образом открывали курятники, в основном воруя кур. Что за зверь был в стае, поначалу не знали. Пошли байки про оборотней, которыми в основном пугали детей и приезжих, но коренные жители, конечно, этому не верили. Двадцать первый век на дворе, наверняка кто-то завел, поигрался да отпустил обезьянку на погибель в дикие леса, а она, как ни странно, нашла контакт с бродячей стаей.