Девочка, Которая Выжила
Шрифт:
– Две из четырех загадок могу тебе разрешить прямо сейчас.
Аглая встала, пошла в свою комнату, немного скользя, как на коньках, в своих толстых собакообразных носках по паркету. Через минуту вернулась. В руках у нее были телефон и блокнот. Она снова легла рядом с Елисеем, снова положила ему голову на плечо. А смартфон и блокнот положила ему на живот. Елисей их взял. Сначала изучил содержимое телефона. Телефон был пуст. Как пустыня Сахара. Как Земля, когда она была безвидна и пуста и Дух носился над бездной. Ни одной фотографии, ни одной записи, ни мессенджера, ни почты, ни ватсапа – ничего.
– Так не бывает, – сказал Елисей. – Ты все вычистила?
– Не я. – Она говорила, а Елисей плечом ощущал, как движутся, производя речь, ее височная и крыловидная мышцы. – Фома все вычистил. В самый день смерти у Нары сломался телефон. Фома вызвался быстро починить его у какого-то своего френда, забрал и ушел. Нара пошла в деканат, а я пошла в кафе слушать онлайн-лекцию про супрематистов. Там, кстати, папочка, меня видели. Официанты, наверное, могут подтвердить, что я там была больше часа и что я не была в сером свитере. Там, наверное, и камеры есть, и я на них записана.
– Ну ладно, – Елисей лениво отмахнулся одним только указательным пальцем. – Какого еще раскаяния ты хочешь? Посыпать голову пеплом?
– Снять сандалии и уйти в Индию. Кароч, через час Фома вернулся. Сказал, что в Нарином телефоне пришлось полностью все снести и все переустановить. Мы пытались найти Нару, но ее не было в онлайне. Я написала ей: «Вернись в онлайн», но ее нигде не было. Я написала ее соседке по общежитию, но та ответила, что Нары нет в комнате. В тот момент, когда я ее искала, она уже погибла.
Аглая замолчала, а Елисей спросил:
– Как же ты просила ее вернуться в онлайн, если ее телефон был у тебя?
Он почувствовал, что Аглая покачала головой на его плече:
– У нее было два телефона. Один у меня, а второй пропал.
– Может быть, – спросил Елисей, – второй телефон нашел этот следователь?
Теперь Елисей плечом почувствовал, как дочь отрицательно крутит головой:
– Нет, по крайней мере, Рыжей Глаше следователь сказал, что никакого телефона у Нары не нашли.
– Может, он соврал? Может, у него тайна следствия?
– Тайна от Рыжей Глаши? Лол! – Аглая хихикнула. – Пап, можно я не буду вдаваться в подробности, но там точно была не такая ситуация, чтоб врать Рыжей Глаше.
– Ок. То есть пропало два телефона. Один совсем пропал, а из другого пропала вся начинка.
– Шур, – подтвердила Аглая.
Елисей почувствовал, что у него затекла рука. Выпростал руку, повертел ею так и сяк. Удобно было бы обнять Аглаю этой рукой, но жест получился бы мужской, а не отеческий. Еще пару секунд Елисей думал, куда бы эту руку приладить, и наконец приладил дочке на голову – это была допустимая, на его взгляд, ласка.
Другой рукой Елисей взял Нарин блокнот и попытался листать. Листать одной рукой было неудобно.
– Я подержу, – сказала Аглая.
Они пролистали весь блокнот, но это было бессмысленно. Каждая страничка блокнота покрыта была разрозненными линиями. Как будто бы Нара только и делала, что рисовала кучу хвороста. Несколько десятков разных куч хвороста на всех страничках.
– Она всегда так рисовала, – Аглая встала, вот теперь приёживание точно было закончено. – Она говорила, что так видит мир. Кофе хочешь?
Елисей опять вышел покурить на балкон. Оттуда, с балкона, видны были ночной двор и ночная улица. Неоновые вывески – «Братья Караваевы» и «Аптека». Проехал троллейбус, ярко освещенный изнутри. На самом высоком месте в троллейбусе сидела старуха, а в руках у нее была огромная лопата для снега. Оранжевая пластмассовая лопата на черной ручке. И Елисей подумал, что старуха эта не кто иная, как дурацкая смерть, глупая смерть, нелепая смерть – с пластиковой лопатой вместо косы.
Вошел внутрь. Аглая сунула ему в руку чашку эспрессо. Себе перелила в керамический стакан и разогрела в микроволновке давешний кофе с халвой, отхлебнула, облизала губы, зажмурилась от удовольствия и сказала:
– Давай мыслить логически.
– Давай. – Елисей сделал глоток, и его кофе сразу кончился.
– Фому никто не видел в тот час, когда погибла Нара, – в голосе Аглаи не было никакого ужаса.
– Та-а-ак, – кивнул Елисей.
– За этот час Фома успел вычистить Нарин телефон абсолютно. Это факт.
– Та-а-ак! – Елисея охватывало такое же беспокойство, как вчера в баре.
Но Аглая ничего, была даже весела:
– Ну так получается, что это Фома убил Нару и уничтожил следы.
– Не исключено, – согласился Елисей. – Но у него нет никакого мотива.
– А у меня какой мотив? – Аглая развела руками. – Ты же подумал на меня? Какой мотив?
– У тебя, – Елисей не понимал, хоть убей не понимал, почему они так весело говорят об этом, – куча мотивов. Твои однокурсники предложили целых три. Первое, – Елисей выкинул большой палец, – ты ей завидовала. Второе, – выкинул указательный, – ты хотела хайпануть на этой истории. Третье, – выкинул средний, – ты задумала чудовищную по цинизму своему художественную акцию, частью которой должно было стать убийство.
Аглая засмеялась:
– Но ты веришь, что все это хрень собачья.
– Но я верю, что все это хрень собачья.
– Ок, – Аглая потянула отца за руку, усадила на стул и сама села напротив. – Тогда вот тебе мотив для Фомы.
– Ну?
– Он встречался с Нарой.
Елисей замер.
– В смысле?
– В смысле, тайно от меня они были любовниками. Нара хотела, чтобы Фома был с ней, грозила раскрыть их отношения, и Фома ее убил. Хороший мотив?
– Хороший. – Как будто бы тысяча иголочек одновременно укололи Елисея в лоб и на месте каждого укола проступила крохотная капелька пота. – Хороший, только почему ты ржешь?