Девочка по вызову
Шрифт:
Беседы не получалось.
– Ты преподаешь в колледже?
– спросил Карл, когда мы зашли в его комнатку и он снял обувь и ослабил узел галстука.
– Да, - ответила я с запоздалой осторожностью.
– Я веду занятия в нескольких колледжах.
Его глаза загорелись.
– Ух ты! Это очень сексуально! Скажи, ты заводишься, когда, стоя перед учениками, думаешь о том, как тебя трахали накануне?
– Я никогда не думаю об этом в классе, - быстро ответила я. Карл оказался слишком близок к истине. У меня действительно возникали иногда подобные мысли, только у них было несколько иное направление.
Я
К тому же в моем представлении чтение лекций в аудитории и сексуальное возбуждение абсолютно не совместимы.
Может быть, кто-то из женщин мог испытывать подобные чувства, но для меня сама мысль об этом казалась смешной. Это, скорее, больше относится к стилю Вуди Аллена.
Думая обо всем этом, я радовалась, как в детстве, когда знала и хранила какой-нибудь секрет. Согласитесь, секреты - вещь очень интересная. Моя вторая жизнь постоянно подпитывала меня энергией только потому, что была совершенно несовместима с моей настоящей жизнью. Работа в службе эскорта была запретной, тайной и незаконной. Я ходила по лезвию бритвы, хорошо это понимая. А что, кроме лезвия бритвы и ощущения опасности, может дать вам такую мощную порцию адреналина?
Карла же интересовали более приземленные мотивы.
– Подумай завтра об этом во время занятий, - призывал он меня с явно возрастающим возбуждением, снимая штаны и усаживая меня сверху.
– Представляй себе, как я трахаю тебя, двигаюсь глубоко внутри тебя, - добавлял он, совмещая слова с действиями.
– Хорошо, дорогой, я так и сделаю, - пообещала я.
Он поверил. Они всегда нам верят.
На следующий день после урока меня ждала одна из студенток, стеснительно стоя возле дверей аудитории.
– Доктор Эббот, - обратилась она ко мне тихим и серьезным голосом.
– Моя мама считает, что я не должна посещать занятия, на которых изучают проституцию. Что мне ей сказать?
– Почему она так решила?
– спросила я с удивлением.
В ответ девушка лишь неловко пожала плечами.
– Не знаю, правда. То есть я хочу сказать, вы же не будете нас учить тому, как заниматься проституцией или чему-нибудь в этом роде?
«Да, наверное, именно об этом она и подумала». Так проявлялись нелепые и непонятные представления, которыми общество аргументировало свое сопротивление введению сексуального образования в школе. Считается, что само знание о сексе каким-то образом может пробудить у человека желание заняться им. Кроме того, общепринятое мнение о гомосексуалистах гласит, что они находятся в постоянном поиске новых жертв для «обращения» в свой стиль жизни, который, судя по всему, является настолько привлекательным, что сам молодой человек не в силах ему противостоять и поэтому нуждается в защите.
Я набрала воздуха в легкие и произнесла:
– Вашей матери не о чем волноваться. Этот курс будет не сексуальнее курса по тригонометрии. Мы просто занимаемся научным рассмотрением социального феномена, - спокойно продолжила
– Или она боится того, что, закончив этот курс, вы сформируете свое представление о проституции, которое может отличаться от ее собственного?
– По-моему, в этом все и дело, - кивнув, сказала она почти в отчаянии.
– Вы учитесь на первом курсе?
– тактично спросила я, уже зная ответ на этот вопрос.
– Да.
Я взяла ее под руку и повела в сторону скамьи. Мы сели.
– Для вашей матери начался один из самых трудных периодов в ее жизни. На самом деле он начался уже давно, с тех пор как вам исполнилось два года, и вы поняли, что можете существовать отдельно от матери. Потом стало еще сложнее, когда вы в старших классах гуляли допоздна, встречались с мальчиками, которые ей не нравились, или говорили слова, которые провоцировали и шокировали ее.
– С моей стороны было рискованно делать подобное заявление, но я предположила, что ее подростковые годы не слишком отличались от моих. Девушка, казалось, понимала, о чем идет речь.
– Так это похоже на свидания с мальчиками, которые ей не нравятся?
Я пожала плечами:
– В чем-то, да, похоже. Все родители хотят, чтобы их дети стали независимыми мыслителями, или, по меньшей мере, говорят, что хотят этого.
Однако они не учитывают, что, став независимыми, дети иногда приходят к выводам и принимают решения, которые родителям могут не поправиться. Мало того, решения детей могут им категорически не понравиться. Это никому не приятно.
– Я задумалась.
– Я сама пока не планирую заводить детей, но иногда все, же думаю об этом. Знаете, что меня больше всего пугает?
– Что?
– Что я приложу все усилия для того, чтобы воспитать их с правильной системой ценностей, правильной по моим представлениям, а они, несмотря на все, чему я их учила, станут республиканцами!
Мы рассмеялись, - этого я и хотела добиться.
– Значит, тут дело вовсе не в теме занятий, - подвела она итог.
– Мне кажется, что нет.
– Я встала - Лучшее, что вы можете сделать, - это поделиться с ней своими мыслями, даже если сами еще не знаете, как относиться к некоторым вопросам. Таким образом, вы дадите ей возможность постепенно привыкнуть к происходящим с вами переменам, и она поймет, что вы тут не подвергаетесь промывке мозгов, а взвешенно принимаете каждое решение. Она будет гордиться вами.
Наблюдая за тем, как девушка уходит, я не пошла за ней следом, а снова села на каменную скамью.
Странно, что эта мысль не пришла ко мне, когда я оценивала совместимость двух своих занятий.
Мать девочки была обеспокоена тем, что ее драгоценное дитя посещало лекции, посвященные изучению проституции? Что, в таком случае, она могла подумать, если бы узнала, что ее преподаватель университета на самом деле является проституткой?
В теории нет ничего плохого, знание всегда полезно, понимание - похвально. Все это так, но лишь до тех пор, пока мы рассматриваем объект изучения отстраненно и изолированно, будто это явление происходит лишь в уединенных племенах, которые не имеют с нами ничего общего. В таком случае мы чувствуем себя в приятной безопасности и можем рассуждать, анализировать, провозглашать и управлять.