Девочка Прасковья
Шрифт:
— Жор, да ты не
переживай, нас и так отыщут! Погода хорошая. Вертолет сможет теперь
прилететь…
— Может и отыщут… Но
не так скоро… А я с голоду помираю! Время-то, поди, уже давно за полдень
перевалило! Ну, ладно, ты права, Пятница, нечего охать. Давай лучше хворост
собирать. Разведем костер высотой до неба, и по дыму нас хоть кто заметит!
Девчонка мобилу
выкидывать не стала, а положила трубку себе в карман, а следом
зеркальце и платочек. Я тоже быстро забросил свой жалкий скарб в карман бриджей
и застегнул на нем молнию. Принялись за дело. Вскоре натаскали к вершине
здоровенную кучу сушняка, собранного в укромных местах и расщелинах, и влажных
еловых лапок (для дыма). Я почиркал зажигалкой, и огонек весело затрещал на
сучьях. Через пару минут над горой закурился сначала робкий, а потом все более
густой сизо-белый дым, наполненный горьковатым ароматом хвои. Я осмотрелся.
Нигде ни души, ни точки в небе. Только одни крупные сочные облака, довольно
быстро проносящиеся над нами. Спасатели, до сих пор, похоже, ничего не
предпринимавшие из-за бури и тумана, может, только еще сейчас начинали выводить
свою технику на дело. А ведь от парома до станции километров шестьдесят по
раскисшей теперь дороге, да и мы отплыли по реке километров на -дцать… Да и
буря тут, видать, поработала на славу, и дороги все, поди, завалило сломанными
и вырванными с корнем деревьями. Одна надежда на вертолет. А вот есть ли он на
станции-то? Скорее всего, будут вызывать вертушку из другого города. А ведь это
еще миль сто двадцать… Короче, прикинул я, найдут нас, по-любому, еще не так
скоро, как хотелось бы. В лучшем случае — к вечеру. А голод проник уже во все
печенки!
Тогда я решительно
сказал:
— Вот что, Пятница, ты
тут посторожи, а я пойду схожу вниз, к болотам, за ягодами. Их там, поди, немерено! Или, может, и грибки попадутся, орешки… Надо же нам пообедать-то, в
конце концов! А ты кидай в огонь побольше лапок, они дымят сильнее.
Пашка, однако, вовсе не
обрадовалась моему предложению. Она опасливо огляделась и тихо сказала: — А если сюда… медведь
забредет…
— Ха! Какой еще медведь!
— усмехнулся я. — Тут одни ящерки да белочки обитают! Ну, в худшем случае
сасквач[2]
забредет на огонек. Но он ведь свой чувак, не животное, плохого не сделает…
— А все-таки… Тут ведь
и волки, и рыси водятся.
— Да на дым и огонь
зверь не пойдет! А ты что же, одна боишься, что ли?
— Да нет… — как-то
смущенно отозвалась девчонка и, покраснев, отошла в сторонку. — Иди, только
недолго. Вдруг за нами скоро прилетят!
— Ну, вертолет-то я
задолго услышу и успею вернуться! Я далеко не пойду. По этим болотам особо-то
не полазишь… Эх, жаль только ягодок набрать не во что… Ладно, я тебе грибов
принесу. На угольях как раз и изжарим… — и я пошел вниз.
Пашка вздохнула и стала
шевелить палкой в костре. Сделав несколько шагов, я оглянулся. Девчонка стояла
и как-то опасливо поглядывала на реку.
— Э, да она, похоже, та
еще трусиха! — подумал я и одновременно отметил, что и мне одному не больно-то
приятно тащиться на эти мрачноватые болота, кишащие всякими там лешаками да
кикиморами. И еще, я ведь сказал маме, что с девчонкой все в порядке, и, стало
быть, я теперь за нее отвечаю. А кто его знает, вдруг и впрямь принесет сюда
нелегкая какого-нибудь йети, что тогда будет? Я вернулся и бодро сказал: — Слушай, если хочешь,
пошли вместе. Там и пообедаем ягодками.
Девчонка заметно
оживилась, но, решив покапризничать, сразу не согласилась.
— А как же костер? —
сказала она настороженно.
— Ерунда! Подбросим
побольше древесины, и он коптить еще часа два будет! За это время мы и
вернемся. Ну, а если прилетит кто, мы услышим и тоже прибежим. А по суше до нас
вряд ли быстро доберешься. Только пешком, а это дня два топать придется!
Видишь, какая тут кругом пересеченная местность!
— Ну, тогда пошли!
Кушать действительно хочется… — согласилась девчонка, и мы весело покатились
вниз.
Правда, когда
спустились, то мне стало уже не так радостно. Острые камни и выступы так успели
намять мои босые ноженьки, что подошвы горели огнем, а один носок вообще
протерся до дыр. Как же я пойду по лесу?! — мелькнула мысль. Тут ведь кругом
одни иглы, сучья да шишки! Так и совсем без ног останешься!
— Паш, погодь, давай
передохнем немножко! — предложил я и уселся на корягу.
Стал ладонями разминать
свои ступни и удалять из носков разные острые занозы, чтобы не мешали ходьбе.
Мелочь в кармане
противно позвякивала.
— И чего я их таскаю?!
Ненужная теперь вещь! — решил я и, открыв карман, вынул монетки и, размахнувшись, хотел уж было запулить их подальше, но услышал: — Стой! Не бросай!
— Ты чего?! — не понял я
и обернулся к Пашке.