Девочка с голодными глазами
Шрифт:
Она не обращала ни малейшего внимания на все, что я говорил. Мне даже казалось, что она меня не слышит.
Это случилось после того, как к нам стали поступать заказы от крупнейших фирм страны. Я решил проследить за ней, когда она отправится домой.
Но подождите, для ясности я хочу добавить кое-какие факты. Провинциальные газеты могут напомнить вам о тех самых предполагаемых убийствах, которые я уже упоминал. Кажется, их было шесть.
Я говорю «кажется», потому что полиция колебалась между убийством и сердечным приступом. Но
Эти шесть смертей послужили поводом для ужасающих слухов о «таинственном отравителе». И к тому же, оставалось такое чувство, что он продолжает орудовать, но только с большей осторожностью.
И это именно та мысль, которая ужасает меня до сих пор.
Но в тот момент, когда я решил выследить ее, я почувствовал облегчение.
В один из дней я заставил ее работать допоздна. Объясняться мне не пришлось, потому что мы были просто завалены заказами. Я подождал, пока хлопнет дверь, и сбежал с лестницы. На мне были туфли на резиновой подошве. Я надел темное пальто, в котором она меня никогда не видела, и темную шляпу.
Я остановился на пороге и отыскал ее взглядом. Она шла мимо Ардлей-Парка к центру города. Стоял тихий осенний вечер. Я пошел за ней по противоположной стороне улицы. Моей задачей в тот вечер было определить, где она живет. Так мне легче было бы до нее добраться.
Она остановилась перед витриной универсального магазина Эверли, повернувшись спиной к проходящим людям. Она стояла и смотрела на витрину.
Я вспомнил, что для Эверли мы сделали большую фотографию, из которой они соорудили плоский манекен для демонстрации женского белья. Вот на него она и смотрела.
Она никогда не упускала случая полюбоваться собой, поэтому я не удивился.
Когда кто-нибудь приближался, она наклоняла голову или пряталась поглубже в тень.
Мимо нее прошел какой-то мужчина. Мне не удалось как следует рассмотреть его лицо, но судя по фигуре, он был средних лет. Он остановился и принялся рассматривать витрину.
Она выскользнула из темноты и подошла к нему.
Что бы, ребята, вы почувствовали, если бы смотрели на плакат с Девочкой и вдруг — раз! — она рядом с вами и под ручку вас держит?
Реакция этого парня оригинальностью не отличалась. Его безумная мечта стала явью.
Какую-то минуту они разговаривали. Потом он подозвал к тротуару такси. Они сели и уехали.
В эту ночь я напился. Впечатление складывалось такое, что она знала о моей слежке и таким образом хотела меня проучить. Могло быть и так. И это был бы конец.
Но на следующее утро она пришла в свое обычное время, и у меня снова был бред, правда с некоторыми новшествами.
В эту ночь, когда я пошел за ней, она остановилась под уличным фонарем напротив одной из реклам с «Королевой Мунш».
Теперь мне страшно вспоминать об этой ее охоте.
Где-то минут через двадцать мимо нее проехал автомобиль с открытым верхом, притормозил, попятился и остановился у тротуара.
В этот раз я был поближе. Я смог хорошо рассмотреть лицо этого парня. Он был моего возраста или чуть моложе.
На следующее утро я увидел это самое лицо на первой странице газеты. Машину обнаружили припаркованной на одной из пустынных улочек. А в машине — его труп. Как и в случае других якобы — убийств, причина смерти была неясна.
Какие только мысли не проносились в моей голове в этот день, но две вещи я знал наверняка. Первое — то, что я получил настоящее приглашение от центрального агентства, и второе — то, что после работы я возьму Девочку под руку и выйду вместе с ней на улицу.
Ее это как будто не удивило. «Ты знаешь, что ты делаешь?» — сказала она.
«Да, знаю».
Она улыбнулась. «А я все думала, когда же ты, наконец, решишься».
О, это было блаженство. Я на всем ставил крест, лишь бы вот так держать ее под руку.
И снова был тихий осенний вечер. Мы подошли к Ардлей-Парку. Здесь было темно, но многочисленные рекламы расцвечивали небо над собой в желтовато-розовые оттенки.
Мы долго гуляли по парку. Она ни слова не говорила, не смотрела на меня, и вдруг я увидел, как мгновенная судорога пробежала по ее губам, и в ту же секунду рука ее напряглась.
Мы остановились. Мы шли по траве. Она упала на траву и потащила меня за собой. Она положила руки мне на плечи. Я сверху смотрел на ее лицо. От него шло легкое желтоватое свечение, как от неба над рекламами. Ее голодные глаза превратились в два расплывчатых пятна.
Я возился с ее блузкой. Она убрала мою руку, но не так, как в студии. «Я не этого хочу», — сказала она.
Сначала я расскажу вам, что я сделал потом. Затем скажу, почему я это сделал. И, наконец, я скажу вам, что она мне сказала.
Я сбежал — вот что я сделал. Я не помню всего, потому что меня тошнило, и розовое небо качалось над верхушками черных деревьев. Спотыкаясь, я выбрался на освещенную улицу. На следующий день я закрыл свою студию. Телефон разрывался, когда я запирал дверь, а на полу валялись нераспечатанные письма. Я больше никогда не видел Девочку во плоти, если можно так выразиться.
Я сделал это, потому что не хотел умирать. Я не хотел, чтобы из меня вытянули жизнь. Есть вампиры и вампиры, и те, которые пьют кровь — еще не самые худшие. Если бы не эти приступы тошноты, Папа Мунш и лицо в утренней газете, со мной было бы кончено, как и с остальными. Но в последнюю минуту, успев от нее оторваться, я понял, что меня ожидает. Я понял, что, откуда бы она ни пришла, какой бы ни была природы, она была сгустком ужаса за каждым ярким рекламным щитом. Она — это улыбка, которая заставляет вас швырять на ветер и деньги, и саму жизнь. Она — это глаза, в которые вы смотрите, смотрите и, наконец, видите смерть. Она — это существо, за которое вы отдадите все, и которого никогда не получите полностью. Она — это создание, которое забирает все, что у вас есть, и ничего не дает взамен. Когда вы вздыхаете у лица на рекламном щите, помните об этом. Она — ловушка. Она — сеть. Она — Девочка.