Девочка, ты попала
Шрифт:
— Садитесь, Беркутов, — я тоже сажусь, открываю ноутбук и нахожу файл с презентация, подготовленный для пары. — У вас вопросы Орлов?
Он нависает надо мной, крепко сжимая лямки своего рюкзака и не сводя взгляда.
— Почему ты на лекциях? — хрипло спрашивает Матвей.
— Это моя работа. — Отвечаю шепотом, боясь, что нас может услышать Беркутов.
— Агата… — начинает он, но бросив быстрый взгляд в сторону Беркутова, благополучно развалившегося на последнем ряду, добавляет: — Я беспокоюсь.
Чувствую укол совести за то, что проигнорировала его, ведь
— Всё хорошо, спасибо, — беру карандаш и кручу его меж пальцев, чтобы успокоить нервозность. — Сколько я тебе должна за ремонт машины?
— Не говори глупостей, — хмурится он, будто мои слова обидели его.
— Матвей, ты студент, а поломка…
— Даже если ты при каждом разговоре будешь упоминать, что я твой студент, это ничего не изменит, — твердо отвечает он, не сводя с меня пронзительного взгляда. — Я неплохо зарабатываю и дело не в деньгах. Ты мне ничего не должна.
— Матвей.
— Агата, — на его губах появляется дьявольская улыбка, которая свела меня с ума в ту ночь. — Если ты так хочешь рассчитаться, то сходи со мной на свидание.
— Ты же знаешь, что я не могу, — шепчу я, когда в аудиторию начинают заходить студенты.
— Не можешь или не хочешь? — он изгибает бровь и смотрит на меня с интересом, совершенно наплевав на приветствия одногруппников. — Есть большая разница между “не хотеть” и искать причины, чтобы не рискнуть.
Он больше ничего не говорит, молча поднимается на свое место, а я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не рассмеяться. И угораздило же меня встретить парня на шесть лет младше, но который, несмотря на все преграды, пытается достучаться до моего сердца. Проблема в том, что я больше его не слушаю. Отныне мой главный проводник разум, и он уверенно твердит, что квартира и долги сами себя не оплатят.
***
Когда заканчивается пара, Матвей уходит, кинув на меня теплый взгляд, от которого я невольно улыбаюсь. Совсем спятила… И Ленка еще на большой перемене в столовой добавляет:
— А он все-таки милашка, — она разрезает ножом мясо по-французски, разглядывая Орлова в очереди. За ним стоит Беркутов, парни снова препираются. Правда не долго, потом Кирилл резко меняется в лице. Я тайком наблюдаю направление его взгляда, и замечаю в проходе девушку: невысокого роста, в классических черных брюках и белой водолазке под горло. Она держит в руках какие-то папки, и те едва не падают у нее, когда незнакомка видимо понимает, что попала в поле зрения Беркутова.
— Ты на кого поглядываешь? — Ленка толкает локтем меня. — Ой, как интересно…
— Что тебе интересно?
— Это же Кирилл Беркутов, и он сейчас что… на вон ту серую мышку смотрит?
У Ленки от удивления аж кусок с мясом не слетает с вилки. Признаю, я тоже не ожидала, что такой парень как Беркутов отдаст свое сердце обычной девушке, ведь она далеко не супермодель с обложки глянцевого журнала. Может, внешность обманчива…
Девушка сжимает крепче папки, она неуверенно поднимает руку и машет кому-то.
— Ди! — это уже Орлов. Он отвечает на ее приветствие поднятой рукой и улыбкой. — Иди сюда, угощу тебя вкусненьким, — говорит достаточно громко Матвей.
— Ничего себе, — шепчет Ленка. Я отворачиваюсь, где-то в груди скребет вполне себе знакомое чувство, которое хочется послать к черту. Я снова напоминаю, что есть правила и границы, которые нельзя пересекать. Это уже не обсуждается, нет смысла, сейчас строить из себя обиженку. Матвей может улыбаться кому угодно, даже вот этой девушке.
— Ди! — снова заботливо зовет он ее. Я случайно замечаю реакцию Беркутова, который садится за стол без ничего, вытаскивает телефон и явно пишет сообщение. Брюнетка вытаскивает из кармана мобильный, но тут же засовывает его обратно. Кирилл щурится, во взгляде его так и читается: “тебе хана, малышка”. Между ними точно что-то есть, что-то судя по всему тайное, порочное.
— У них что любовный треугольник? — не унимается Ленка.
— Лен, да я откуда знаю? — откровенно раздражаюсь я.
— Орлова, — произносит неожиданно Беркутов. — Вы бы подошли, а то ваш братец сойдет с ума от одиночества.
— Ты сегодня заткнешься? — рычит Матвей.
— Огорчу, затыкания не по моей части, братишка.
— Так это его сестра, — подводит итог Ленка. Где-то внутри я выдыхаю, потом правда опять ругаю себя. Разум готов растоптать сердце, пнуть его в прошлое и напомнить обо всем не самом хорошем.
— Лен, пошли уже? — я поднимаюсь, аппетит вдруг пропадает.
Остаток дня проходит настолько напряженно, что я мечтаю лишь о горячей ванне и бокале вина. Что собственно я и сделаю, как только переступлю порог квартиры. Осталось только заполнить кучу форм и документов, которые благополучно подсунула Анна Дмитриевна, когда я закрывала аудиторию и мысленно открывала бутылочку белого сухого. Не уверена, что это должна делать я, но спорить с ней равнозначно заставить Наумову замолчать. А это значит мои шансы ничтожно малы.
Одной рукой подхватываю кипу документов, а второй пытаюсь достать ключи от машины, как вдруг все валится из рук и несколько документов падают прямо в лужу.
— Чёрт! — громко ругаюсь я. Что еще меня сегодня ждет?
— Не слышал прежде, чтобы ты выражалась, — слышу я до боли знакомый голос и моя рука застывает в воздухе.
Быть не может. Вскидываю голову и сердце замирает за считанные секунды. Знаете, бывает так, что прошлое, остается в прошлом. В самом дальнем углу шкафа, дверцу которого ты не откроешь даже под угрозой смерти. Ты ощущаешь его присутствие, каждый день просыпаешься с мыслью, что все позади и идёшь дальше, уверенный, больше нечего бояться. Но в моем случае иначе. Прошлое с ноги выбило дверцу проклятого шкафа и грозит разрушить настоящее, которое я с таким трудом отстраиваю. И в данную секунду оно стоит прямо передо мной.