Девочка-ворона
Шрифт:
Ожидание. Шум в ушах, от которого не отделаться.
Баня, птенцы, тряпичная собачка.
Она цепляется за мысль о тряпичной собачке, спокойствии. Тряпичная собачка, тряпичная собачка, повторяет она про себя, чтобы заставить замолчать голос и вновь обрести контроль над собственными мыслями.
Внезапно в прихожей раздается звонок мобильного телефона, но кажется, будто звук доносится из какого-то другого мира.
Из мира, который ей больше недоступен.
С большим трудом она поднимается, чтобы ответить на звонок, который случайность подбрасывает ей в момент, когда она уже начинает
Если только она сумеет ответить, то сможет снова обрести почву под ногами, вернуться к жизни. Она знает, что так и есть, и эта убежденность дает ей силы ответить.
– Алло, – бормочет она, снова сползая по стенке. Сумела. Ей удалось ухватиться за спасительный трос.
– Алло? Вы меня слышите?
– Да, я слушаю, – отвечает София Е^ттерлунд, понимая, что вернулась к жизни, что она в безопасности.
– Здравствуйте… Мне нужна Виктория Бергман. Я правильно звоню?
Она кладет трубку и разражается смехом.
Mambaa manyani… Mamani manyimi…
Внезапно она узнает голос Виктории, встает и оглядывается.
Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься, проклятая слабачка?
София идет на звук в гостиную, но комната пуста.
Она чувствует, что ей необходимо закурить, и тянется за пачкой сигарет. Изрядно помучившись, наконец достает сигарету, сует ее дрожащей рукой в рот, закуривает и глубоко затягивается в ожидании, пока Виктория снова проявится.
Она слышит, как Самуэль возится в ванной комнате.
Значит, сегодня ты куришь не под кухонной вытяжкой?
София вздрагивает. Откуда, черт возьми, Виктории известно, что обычно она курит под вытяжкой? Сколько же времени та здесь пробыла? Нет, пытается она успокоить себя. Это невозможно.
Что, собственно, у тебя происходит на кухне?
– Виктория, что ты хочешь этим сказать? – София напрягается, чтобы вновь вернуться к своей профессиональной роли. Что бы ни происходило, ей нельзя показывать, что она боится, необходимо держаться спокойно, вновь обрести контроль.
Дверь в ванную комнату открывается.
– Talkin to уа’self? [66]
София оборачивается и видит в дверях обнаженного Самуэля. Пока он разглядывает ее, с него капает вода. Он улыбается.
– Who you talking to? – Он осматривает помещение. – Nobody here. – Самуэль делает несколько шагов в прихожую и подходит к порогу. – Who's there? [67]
66
Разговариваете сами с собой? (ломаный англ.)
67
С кем вы разговариваете? Здесь никого. Кто там? (ломаный англ.)
– Forget about her, – говорит София. – We're playing hide and seek [68] . –
Он смотрит на нее удивленно и подносит руку к ее лицу.
– What's happened to уa'face, ma'am? Look strange… [69]
– Одевайся и давай поскорей есть, пока не остыло.
Она открывает ящик комода и протягивает ему еще одно полотенце. Он заворачивается в него и идет обратно в ванную.
68
Забудь о ней. Мы играем в прятки (англ.).
69
Что случилось с вашим лицом, мэм? Выглядит странно… (ломаный англ.)
Закрыв за ним дверь, София достает из сумочки коробочку с пентобарбиталом и вытряхивает ее содержимое в стакан с кока-колой.
Его ты тоже собираешься запереть?
– Виктория, дорогая, – умоляющим тоном произносит София, – я не понимаю, о чем ты. Что ты имеешь в виду?
У тебя в квартире уже заперт один маленький мальчик. В комнате за стеллажом.
София ничего не понимает, ей становится все более не по себе.
Тут она вспоминает содержание песенки, которую впервые услышала, сидя связанной в яме посреди джунглей.
Mambaa manyani… Mamani manyimi…
Огородное пугало трахает детишек… У нее, должно быть, грязная п…а…
Ах ты, мерзкая жирная шлюха. Резать руки лезвием тебе показалось мало?
София думает о том, как она, сидя позади дома тети Эльсы, кромсала себе руки.
Прятала кровавые раны под длинными рукавами футболок.
Теперь ты вместо этого покупаешь слишком тесные туфли. Только чтобы напомнить себе о боли.
София смотрит себе на ноги. На пятках у нее кровавые мозоли от многолетних самоистязаний. На руках светлые шрамы от бритвенных лезвий, кусков стекла и ножей.
Внезапно у нее открывается вторая часть памяти, и то, что прежде было неотчетливыми статичными картинками, превращается в целые фрагменты.
Прошлое становится настоящим, и все встает на свои места.
Руки отца и осуждающие взгляды матери. Мартин на колесе обозрения, мостки на Фюрисон и стыд за то, что она его потеряла. Академическая больница в Упсале, лекарства и терапия.
Воспоминание из Сигтуны и окружившие ее девочки в масках. Унижение.
Насилующие ее парни в Роскилле, бегство в Копенгаген и неудавшаяся попытка самоубийства.
Сьерра-Леоне и дети, ненавидящие, сами не зная что.
Яма в темноте, мягкая земля у ног и луна сквозь материю.
Сарай для инструментов в Сигтуне, утоптанный земляной пол и лампочка сквозь повязку на глазах.
Та же картинка.
София копалась в душе Виктории и иногда видела то, что сама Виктория всю жизнь пыталась забыть. Теперь Виктория разгуливает у нее дома, в ее частной сфере. Она присутствует всюду и нигде.