Девочка. Книга первая
Шрифт:
Наконец, кое-как добравшись с неудобными коробками до спорткомплекса, я зашла в бассейн. Как и сказал Лат, Барретт был там — рассекая водное пространство, он плыл с огромной скоростью, словно торпеда, или, вернее, акула. Доплыв до бортика, он, в секунду сделав сальто, перевернулся в воде и, оттолкнувшись ногами от кафельной синей стенки, поплыл в обратную сторону.
Я подошла к краю бассейна и поставила коробки на влажный пол. Взяв ближайшую картонку, я быстро вытряхнула содержимое в воду бассейна и, не раздумывая, то же самое проделала и со второй коробкой. Я наблюдала, как вещи медленно поплыли по темной воде, намокая и впитывая
Барретт тем временем доплыл до другого бортика, сделал такое же сальто, но вместо того чтобы продолжить, резко остановился, вероятно, заметив меня с большой коробкой в руках.
Пройдясь ладонью по мокрым коротким волосам, он махнул головой, стряхивая оставшиеся капли воды с лица, и уставился на поверхность, где плавали маленькие разноцветные островки дорогой ткани. Рассмотрев, из чего они состоят, он медленно поднял взгляд на меня, и я увидела, как глаза Барретта потемнели и стали похожи на пугающие глубины Марианской впадины, отчего по моему позвоночнику пробежал электрический ток. Барретт медленно развернулся лицом к бортику, подтянувшись на руках, ловко выскочил из бассейна, и медленно направился в мою сторону с каменным лицом, словно киборг, не отводя от меня гипнотизирующего тяжелого взгляда исподлобья.
Все еще пребывая на взводе от эмоций, я выкинула пустую коробку в сторону, и посмотрев на него в упор злым гневным взглядом, тихо, но твердо произнесла сквозь зубы, проговаривая каждое слово:
— Я никогда не стану такой, какой ты хочешь! Возвращайся к своим девушкам!
Но он словно не слышал, продолжал медленно идти на меня, его мокрое тело блестело, Тигр на плече был готов наброситься, но больше всего пугало его лицо, вернее выражение его глаз — таких глаз я у него еще никогда не видела: в них поднимались темные глубины его души, плескались самые дьявольские эмоции. Сомнений не было: это был взгляд хищника, атакующего свою жертву.
"Он тебя сейчас убьет! Беги!" — кричал проснувшийся инстинкт самосохранения. Я хотела развернуться и бежать, но все, что мне удалось, — это сделать шаг назад. На смену мыслям в моей голове поселилась звенящая пустота, и я оцепенела, не в силах пошевелиться, загипнотизированная Хищником. Этот взгляд останавливал меня, не позволяя двинуть рукой, он накрывал меня тяжелой волной и все, что я видела перед собой сейчас, — его глаза цвета почерневшей ртути, подчиняющие меня своей воле, приказывающие мне оставаться в покорной неподвижности. Преодолевая свинцовую волну, я цеплялась за остатки разума, мне хотелось вырвать из своей головы невыносимое воздействие его взгляда, избавиться от неестественного повиновения его воле, но Хищник шел на меня, полностью подавляя мою личность и желания.
С неимоверным усилием закрыв глаза, я сделала глубокий вдох и, не думая больше ни о чем, со всего размаха прыгнула в бассейн. Разбивая холодное зеркало водной глади, я чувствовала, как освободилась наконец из плена этого магического взгляда, но легче не стало — теперь, падая в темную бездну, я чувствовала, как тяжелая вода поглощает меня, давит своей глубиной. “Мне надо наверх, надо сбросить тяжелый халат”, - пронеслось у меня в голове, но не успела я начать сопротивляться глубине, как внезапно почувствовала стальное кольцо рук, обвивших мои плечи, и в следующую секунду я взмыла
Пребывая в позе оловянного солдатика, я хотела пошевелиться и убрать прилипшие к щекам волосы, но мою фигуру сжимали крепкие тиски, удерживая меня на поверхности. Не успела я опомниться, как меня понесло к высокому бортику со скоростью торпеды, мои лицо и грудь вдавило в холодный синий кафель, и меня больно потянули за волосы на затылке, наклоняя голову в сторону.
— Ты же знаешь, что я не терплю бунта, тем более в своем доме, — тихо прошептал Барретт над ухом, и у меня внутри все сжалось от этого голоса.
Он крепко держал одной рукой мой затылок, чтобы я не ушла под воду, а второй стащил халат и больно сдернул с меня трусики. И пока я пыталась усмирить выпрыгивающее из горла сердце, он снял свободной рукой свои шорты-плавки.
Внезапно одним уверенным движением он развернул меня лицом к себе и сомкнул на моем горле пальцы, фиксируя шею большой ладонью, словно металлическим ошейником. Я висела в воде, словно в невесомости, вцепившись в его предплечье, и у меня не было возможности даже сопротивляться — сейчас я полностью находилась в его власти, а он тем временем держался на воде каким-то магическим образом, словно просто стоял рядом.
На секунду мы замерли. И в этот момент казалось, что даже вода превратилась в неподвижное зеркало — это был штиль перед бурей. Я смотрела на Него и понимала, что он и мое спасение, и моя погибель. Он был моим спасательным кругом, удерживавшим меня на поверхности, он был моей любовью, моим Мужчиной, но в то же самое время он был и моим палачом, сжимавшим ладонью мое горло и мое сердце, убивая мою любовь.
Я всматривалась в его глаза и видела взгляд Дьявола: подавляющий и тяжелый, бездонный и безучастный.
Но несмотря на все это, я смотрела в глаза своему палачу и я Ему доверяла. Я не понимала, как это объяснить и на чем это чувство зиждилось, но я знала наверняка, что ничего плохого сейчас со мной не случится. Права была моя мама, говоря: когда любишь человека, ты ему доверяешь. Я любила за двоих, а значит и мое доверие к этому человеку было умножено на два.
Он пошевелился, нарушая этот штиль, и в следующую секунду вонзился по-хозяйски пальцами свободной руки в мое лоно, создавая волны на воде, умело возбуждая и растягивая меня, не прерывая зрительного контакта. От этой внезапной атаки на мой клитор под прохладной водой низ живота загорелся, и все мои чувства ухнули в пропасть от возбуждения, занимая место царивших во мне злости, гнева и страха.
— Ты готова, но оргазма не получишь, — спокойно констатировал он и без предупреждения начал неумолимо погружаться в меня, сдавливая одной рукой мое горло, а второй держась за край бортика. В воде ощущения были совсем другими, его член входил тяжелее и я всхлипнула от дискомфорта. Но он все же наполнил меня без остатка и, не давая опомниться, начал врезаться в меня, словно волнорез, разбивающий волны.
Я обвила его поясницу ногами и от этого, хотя бы частичного, контакта с ним, с его теплым предплечьем, давившим на мою шею и грудь, его горячим животом и бедрами, вдавливающим меня в ледяной кафель, мой разум отключался, предав меня — мое сопротивление его воле сходило на нет, а тело, соскучившись по его рукам, непроизвольно тянулось к нему, вопреки всем моим блокам.