Девочка. Книга первая

Violator Aka Dave Gahan Admirer

Эльза ничего о Барретте мне не рассказывала, и каждый раз, когда она возвращалась из внешнего мира в мою белую стерильную палату, я вопросительно смотрела на нее, а она лишь уверенно кивала, давая понять, что с Ричардом все в порядке, и тут же заводила разговор на тему моего здоровья или погоды. Я опускала глаза, понимая, что ей даны соответствующие инструкции, но от этого не становилось легче — душа болела, и мое сердце разрывалось от тревоги за Ричарда, пока моя

память снова и снова прокручивала нечаянно подслушанный в кабинете гинеколога разговор.

Сейчас, немного успокоившись, я начала восстанавливать фрагменты этой беседы, которые ранее упустила, и как только я вспоминала фразу "это входило в мои планы", мозаика постепенно начинала складываться в ясную логичную картину.

Все поступки и действия Барретта были просчитаны им от и до. Уже в клубе он разыграл злость и жестокость, будто он вышел из себя, желая, чтобы я его возненавидела. Уверенный, что ему удалось вызвать самые гадкие чувства к себе, он успокоился, ко мне больше не подходил, не прикасался, держал меня на расстоянии, планируя выпустить, как только минует опасность. Я же, не зная истинного положения вещей, сделала неправильные выводы вместе с Джулией, и вновь потянулась к нему, надеясь, что этот человек поселил меня в резиденции совсем с другими целями. И теперь понятно, почему он мне ничего не сказал об опасности. Во-первых, я бы сошла с ума от тревоги за отца и Ричарда, каждую минуту ожидая самого плохого. А во-вторых, зная, что он оберегает меня и моего отца, я бы видела в нем защитника, а не агрессора, и моя любовь стала бы лишь глубже и сильнее. Да, это не входило в его планы.

Я горько усмехнулась — покажи я ему хоть толику злобы и агрессии, он бы более ко мне не подошел и даже не посмотрел в мою сторону, а так — не увидев той ненависти, которую он так стремился вызвать, он начал действовать — более жестко и хладнокровно.

Он целенаправленно убивал, выжигал и топил мою любовь, чтобы я к нему не привыкла, не проросла в него всем телом и душой, пока вынуждена была жить в его резиденции, потому что знал наверняка — как только опасность минует, он вернет меня в мою маленькую квартирку и забудет о моем существовании.

Но что бы Барретт не делал с моей любовью, он был не властен над ней, так же, как и не был властен над моей душой. Как бы он ко мне не относился, я все равно его любила и очень боялась за него. Теперь, когда я знала о покушениях, мое сердце сжималось каждый раз, когда я вспоминала о грозящей ему опасности. Одна мысль о том, что его может не стать, леденила мне кровь и заставляла стучать мое сердце в бешеном ритме. Я мысленно крестила

образ Ричарда, молила Бога защитить его заблудшего сына, простить ему все грехи и сохранить жизнь. Каждый день — утром и вечером — я с замиранием сердца смотрела на Эльзу и успокаивалась лишь тогда, когда она утвердительно кивала головой.

Я пыталась следовать совету мамы, но моя тревога за Него, мой страх, что с Ним может что-то случиться, перевешивали мамины слова. Я чувствовала, что если я отвернусь от Него, отступлюсь от своих чувств, отпущу Его, моя любовь перестанет его защищать, мои мольбы к Богу останутся без внимания, Бог отвернется от Него, и тогда с моим Дьяволом случится непоправимое. Мне казалось, что чем глубже мое чувство к нему, тем сильнее будет моя незримая защита, тем сильнее моя любовь будет служить ему непробиваемой броней, надежной эгидой, которая спасет, убережет, заслонит. И каждый раз, когда открывалась дверь, я подсознательно ждала, что сейчас зайдет Ричард с моими вещами и сообщит, что опасность миновала.

Но с вещами пришла миссис Хоуп. Аккуратно сложив их на кровати, она, улыбаясь, сообщила, что меня готовят к выписке, и торопливо вышла. Я ожидала, что сейчас, как обычно, дверь закроется на ключ, но этого не произошло, и через минуту в палату зашел Барретт.

“Живой…” — пронеслось у меня в голове, а мое сердце начало выбивать жесткий ритм, пытаясь прорвать грудную клетку. Мы внимательно смотрели друг на друга, и казалось, что прошло не несколько дней, а целая вечность. Изучая своего мужчину, всматриваясь в его родные черты лица, я отметила, что Ричард выглядел уставшим, но в его позе по-прежнему была все та же жесткость и уверенность, он был гладко выбрит и одет в один из своих дорогих костюмов, а его взгляд был таким же холодным и равнодушным.

— Сегодня ты улетаешь в Таиланд, — спокойно произнес он, и прежде, чем я успела прийти в себя, вышел из комнаты.

Я смотрела на белую закрытую дверь и вороху моих мыслей не было конца. Я не знала, прошла ли опасность, или еще существовала угроза, не знала, по каким причинам вдруг возник Таиланд, но я отчетливо осязала позвоночником, что стою на краю больших перемен. Перед глазами проносилась моя прошлая жизнь, словно уносящийся за горизонт небытия скоростной состав, а мое будущее было настолько неопределенно и смазано, что казалось акварельным пятном неясных оттенков.

Одно я знала наверняка — как только я покину эту комнату, моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Конец первой книги