Девочка. Книга первая
Шрифт:
Как только я сделала последний глоток, я почувствовала, как в голову ударил хмель и меня немного повело, а Барретт спокойно стоял рядом и наблюдал за моим лицом, словно врач, который сделал инъекцию пациенту и теперь ждал некую одну ему известную реакцию.
Я глубоко вздохнула и почувствовала, как по венам побежало густое вино, делая мое тело легким и унося куда-то прочь все напряжение и тревогу последних дней, отчего на сердце стало радостно и уютно. Я взглянула на Ричарда и улыбнулась — шедший от его стальных глаз холод, который до последнего момента пугал меня и держал на расстоянии, сейчас казался
— Иногда цвет твоих глаз напоминает ртуть, которая переливается разными цветами, и это завораживает, как калейдоскоп.
Он на это ничего не ответил, а лишь положив руку на мою поясницу, тихо развернул меня к лестнице, и несмотря на то, что я полностью контролировала свое сознание и мысли, легкий хмель, растекающийся по моим венам, дал о себе знать приятным головокружением.
— Крепкое вино. Я не привыкла к алкоголю, — тихо произнесла я, останавливаясь.
Ричард едва заметно кивнул и, подхватив меня под попу, взял на руки и понес по лестнице вверх, а я чувствуя вновь наше с ним пространство, уткнулась ему в плечо и тихо вздохнула. Мне было уютно в его сильных руках — я чувствовала себя так, словно это было моим местом по праву и я была рождена для его рук.
Барретт остановился у своей спальни и, открыв дверь, занес меня в комнату, а я, все еще подсознательно ожидая увидеть там женщину, напряглась, и с тревогой огляделась.
Не обнаружив никого постороннего даже близко, я облегченно вздохнула, радуясь, что мои предположения относительно Лата в спальне были истиной, а Барретт тем временем прошел к кровати и, опустившись на покрывало, поставил меня перед собой, плотно сжав бедрами мои ноги.
Вскинув взгляд на “мою” майку, он прошелся ладонью по мягкому трикотажу, и мои соски, тут же отреагировав на его прикосновения, заострились, словно он активизировал и настраивал меня на свои желания.
Сняв с меня шорты и майку, Барретт прошелся по моим рукам от кистей до плеч одним уверенным движение, и моя кровь вслед за его ладонями понеслась стремительным потоком, словно он своими пальцами активизировал ее и приручал к себе.
И сейчас, когда я осязала его горячие пальцы на коже, мне казалось, он вновь производил осмотр, но теперь включая свою мощную мужскую энергетику, отчего кровь, которая неслась по венам вслед за его ладонями, вскипала.
Он провел вверх по моему лбу, запуская свои пальцы в мои волосы, активизируя мой разум, который никогда ранее не был занят другим мужчиной, настраивая мое сознание на одну единственную волну, которая будет созвучна только ему.
Он провел по моим губам, которые никто и никогда не целовал, и жестко смял их, активизируя на чувственность и ставя на них отпечаток своего пальца, как на своей собственности.
Он прошелся по моей груди, которой никто и никогда не касался ранее, и уверенно сжал ее, активизируя на удовольствие и оставляя на ней контур своих пальцев, словно свою личную гербовую печать.
Он скользнул рукой под трусики, и прежде чем их снять, сильно сжал мое лоно, которое никто и никогда не возбуждал ранее, активизируя его на похоть и оставляя на нем рисунок своей ладони, словно некий каббалистический знак принадлежности ему.
Я изучала
— Раздень меня, — услышала я его приказ и начала наш сакральный ритуал.
Аккуратно сняв пиджак, я положила его рядом на кровати и потянулась к галстуку — тому самому, который он сегодня завязывал виндзорским узлом, как внезапно ладони Барретта скользнули между моих ног, и я, вздрогнув, остановилась.
— Продолжай, — спокойно приказал он.
Стараясь не обращать внимания на его руки, сминающие внутреннюю поверхность моих бедер, я медленно потянула за один конец галстука, и, развязав его, положила рядом с пиджаком. Следующей была рубашка — расстегивая пуговицу за пуговицей, я вдыхала едва уловимый запах его дорогого одеколона, как внезапно его ладони скользнули на мою попу и сильно ее сжали. Меня накрыло теплой волной, и я, чувствуя легкое головокружение то ли от выпитого вина, то ли от его рук, то ли от его мощной энергетики, на секунду замерла, сжимая края рубашки в пальцах.
— Тебе никто не разрешал останавливаться, — услышала я жесткий баритон, и его пальцы больно сжали мою попу.
Стараясь сосредоточиться на его одежде, я продолжила наш ритуал и слегка наклонилась вперед, чтобы дотянуться до нижних пуговиц, а он еще сильнее сжав мои ягодицы, немного их раздвинул.
Мое ладони подрагивали, и мне было сложно контролировать свои действия, а его пальцы между тем скользнули к моему клитору, отчего у меня вновь закружилась голова, и я на мгновение закрыла глаза, словно пытаясь избавиться от морока.
Наконец все пуговицы были расстегнуты, и я, развернув края рубашки в сторону, оголила его грудь с жетоном на цепочке. Он протянул свободную руку локтем вперед, подставляя мне запонку, а я чувствуя жесткий узор, выводимый его пальцами на клиторе, старалась не упустить нить реальности и аккуратно начала снимать запонку. Внезапно он словно талантливый художник, исполнил очередной арабеск на моем лоно, и я, пребывая на грани, схватила его предплечье, роняя запонку.
— Нет, Девочка, кончать ты будешь не в ладонь, — вставая, сказал он, а уже в следующую секунду, он усаживал меня на кровать.
Возвышаясь надо мной, он одним движением снял свою рубашку, оголяясь по пояс, и обхватив мои скулы, приподнял лицо.
— Продолжай, — тихо приказал он, и я потянула пальцы к ремню его брюк.
Когда на нем остались лишь боксеры, я аккуратно подцепила их за широкую резинку, освобождая его возбуждение, и, наклонившись, потянула белье вниз, ощущая под ладонью его стальные мышцы и мягкую шелковую поросль волос на ногах. Я уже хотела выпрямиться, но внезапно почувствовала, как его тяжелая ладонь опустилась на мой затылок, придавливая меня вниз, а вторая его ладонь прошлась по моему позвоночнику, активизируя новую череду нейронов, словно зажигая одна за другой лампочки и погружая меня в новую волну ощущений.