Девочка. Книга третья
Шрифт:
Он подошёл ко мне и, положив руку мне на плечо, спросил:
— Что ты думаешь?
— Я думаю, ты нащупал свой путь.
Крис внимательно посмотрел на меня и произнес:
— Ты изменилась.
— Надеюсь, к лучшему, — немного нервно усмехнулась я.
— В тебе появилась жизнь. Даже улыбка другая. Но…
— Но… — я внимательно изучала его лицо.
— В твоих глазах есть что-то тревожное и волнующее.
— Это плохо?
— Нет. Будто ты пытаешься разгадать загадку.
— Близко к истине.
Он внимательно посмотрел на меня и добавил:
— Хочешь я тебя напишу?
— Я и
— И почему молчала? — Крис растянул рот в улыбке.
— Мне было неудобно. Ты занят сейчас в агентстве.
— Время найдем, — кивнул Крис и уже совсем другим тоном произнес: — Иди на тумбу.
И мое новое откровение началось. Говорят, что именно в споре рождается истина. Но я бы добавила, не только в споре, но и в откровенном разговоре с человеком, которому ты доверяешь. Теперь я каждый вечер неслась к Крису и рассказывала холсту о Максе — о всех тех двух долгих, непростых для каждого из нас годах. Воспоминания, которым я никогда не придавала значения, сейчас поднимались на поверхность и обрушивались на мое сознание новой яркой волной, окрашивая мои глаза в разноцветную палитру эмоций.
— О чем бы ты сейчас не думала, продолжай, — спокойно произнес Крис, работая у мольберта. — Твои глаза мерцают.
И я продолжала рассказывать — наше с Максом знакомство и мое к нему недоверие, потому что я чувствовала, что он не тот, за кого себя выдает. Я вспоминала базу, где он не дал мне сойти с ума от отчаяния и чувства вины, наши совместные вылазки в тир и обучение крав-мага, наши разговоры, в которых был заключен огромный для меня смысл, которого тогда я не понимала. Я грустила, когда он пел для меня в норе, и радовалась, когда он показывал мне свой Мир в переписке, но теперь, зная о чувствах Макса, я будто посмотрела на наше с ним взаимодействие под другим углом, и это было откровением. Открыв свое сердце, я наконец ощутила любовь Макса, его желание показать мне весь мир. Это было неимоверное чувство — космическое. Эта любовь наполняла меня изнутри, она давала мне крылья, она вновь раскрасила мою жизнь. Я чувствовала себя избранной, я чувствовала себя любимой, я чувствовала себя нужной. Я вспоминала глаза Макса, его прикосновения ко мне, и моя душа откликалась.
Через неделю картина была готова. Я робко подошла к холсту и улыбнулась, понимая, что Крис в очередной раз увидел мое состояние верно. На фоне вечернего звездного неба была изображена девушка в белоснежном шелке, который пышными складками ниспадал на землю и больше походил на крылья ангела. Она стояла спиной и, обернувшись, смотрела на нас. Создавалось ощущение, что еще секунда — и она взмоет вверх, чтобы стать еще одной, самой яркой звездой на ночном небосводе, а сейчас она бросает последний взгляд на землю. Но больше всего притягивало внимание ее лицо — таинственное мерцание больших, тревожных перед будущим глаз, тонкие черты и слегка приоткрытые губы.
Последние лучи солнца играли на ее белоснежном "оперении" и, переливаясь радужными красками, мерцали бирюзовыми и голубыми, изумрудными и сапфировыми самоцветами, отражаясь в ее глазах.
— Крис… Это волшебно, — тихо произнесла я.
— Я хотел передать загадку, — кивнул он, вытирая
— У тебя это получилось, — рассматривала я серебрянное кружево, скрывающее косу. — Как ты ее назовешь?
— Тайна Ангела.
— Или рождение Белого Лебедя…
Я сидела на кровати и, подтянув ноги к груди, внимательно смотрела вперед. Напротив меня у стены стояли две картины.
Черное и Белое. Падение и Взлет. Смерть и Возрождение. Прошлое и Будущее.
Есть такие люди, которые появляются в вашей жизни, чтобы раскрасить её в светлые тона. Своей любовью они наполняют вас изнутри, Они дают вам веру в себя. И Высшие Силы послали мне такого человека.
Макс.
Он возродил меня, заставил почувствовать вкус жизни. Все, что со мной происходило в Лондоне, не было лишь временным очарованием. Это было нечто настоящее, неизведанное мной ранее. Волнующее, загадочное, таинственное, нежное. Сейчас, когда я открыла свое сердце откровению картины, я это знала наверняка. Холст не мог врать.
Именно сейчас, рассматривая картину, я нашла ответ на свой вопрос — я хотела этих отношений. Я хотела продолжать жить и дарить свою нежность, я готова была взмыть в космос Макса и знала, что моя возродившаяся душа нужна.
Я взяла с тумбочки сотовый и, набрав в грудь воздуха, нажала на вызов.
— Здравствуй, Лили, — и я поймала себя на мысли, что соскучилась по этому тихому голосу. Я улыбнулась этой эмоции, будто подтверждавшей правильность моего выбора, и произнесла:
— Макс, я хочу переехать к тебе в Лондон.
Глава 40
Джулия сидела за кухонным столом и наводила красоту на без того идеальном лице перед рабочим днем. Она казалась спокойной, но вот уже несколько дней я чувствовала в ней какое-то напряжение.
— Когда Макс приезжает? — спросила она, накладывая тушь на длинные ресницы.
— Завтра. Я уже взяла выходной.
— Ты сказала Кэтрин, что увольняешься?
— Нет еще. Как назло, несколько дней тому приехал Гарри с важными людьми из Нью-Йорка, и она практически не появляется в галерее. Я даже не знаю, когда к ней подойти с этим.
— Слушай, что ты дергаешься? Макс с ней сам разберется, как приедет.
— Он так и сказал. Но мне бы хотелось решить этот вопрос самой.
— Не парься, — махнула она рукой, уже не видя проблем в этом, и продолжила расспросы:- А с универом что?
— Макс договорился с Голдсмидс. Мне, правда, нужно пройти экзамены и досдать некоторые предметы, но я готова к таким хлопотам, — улыбнулась я и добавила: — Мне даже не верится, что я там буду учиться…
— Крутое место?
— Одно из лучших высших учебных заведений, профилирующихся на искусстве и гуманитарных науках.
Джулия присвистнула.
— А с работой что? У вас же есть галерея в Лондоне. Может быть, тебя туда переведут? — продолжила она расспрашивать, и мне все больше казалось, что она хотела удостовериться — в Лондоне я буду полностью обеспечена всем необходимым.
— Хороший вариант. Но там штат укомплектован.
— Ну ты, вроде, тоже не с улицы. Они тебя сами выпестовали. Может, возьмут.
— Я могу поговорить с Кэтрин, но, если честно, в этом нет большой необходимости.
— Ты не хочешь работать? — и Джулия отстранилась от зеркала.