Девочка. Книга третья

Violator Aka Dave Gahan Admirer

— Ох и натерпелся я с ней, скажу тебе, — принял позу мученика мой стилист, правда ненадолго — он украдкой осматривался по сторонам.

Будучи человеком искушенным, Алек оставался невозмутимым, но все же, когда мы поднимались по широкой винтовой мраморной лестнице из основной гостиной в зал на палубу выше, из его уст прозвучала тихая реплика на тайском, и чувствовалось, что он был впечатлен масштабами и роскошью Косатки.

Как только услужливый персонал показал Алеку его каюту, мы решили, что просторный приемный зал «гостевой» палубы как нельзя лучше подойдет в качестве "салона красоты".

Пока помощница стилиста открывала кофры и с серьезным видом медсестры раскладывала

на отполированном столе из красного дерева инструменты для "наведения красоты", Алек внимательно изучал меня — умиротворенную солнцем и разнеженную отдыхом.

— Ну и зачем было так загорать? — наконец недовольно произнес он.

— Разве это плохо? — удивилась я.

— Конечно! — вздохнул он, подбирая мои волосы. — Чем белее кожа, тем аристократичнее.

— Кожа предположим у меня как раз самая что ни на есть белая, и мне это не нравится, — наморщила я нос, но у моего стилиста были свои представления в этом вопросе.

— Испортила такую красоту, — нахмурившись, произнес он и приступил к своей работе.

Я стояла перед зеркалом и пыталась свыкнуться со своим новым образом.

Алек, как обычно, постарался на славу — он открыл очередную грань моей натуры, о которой я даже не подозревала. В отражении на меня смотрела девушка в вышитом золотом наряде из розового тайского шелка. Выбор Алека, по его словам, пал на самый изысканный из национальных нарядов — платье в стиле Чакри. Длинная прямая юбка с широкой передней складкой, казалось, делала меня выше и тоньше, прилегающий лиф плотно обхватывал грудь и талию. Через левое плечо был перекинут богатый переливающийся шлейф, который ассистентка Алека назвала шарф-Сабай, — он элегантно ниспадал до самого пола и добавлял некой торжественности всему моему виду.

Волосы, туго зачесанные на макушке, были уложены орхидеей и красиво подобраны жемчужными заколками. Дополнял всю эту композицию красивый кафф на правом ухе, также в виде богатой орхидеи, выложенной жемчугом и бриллиантами, о стоимости которого я даже боялась подумать. Мой вечерний, но неброский макияж завершал образ, и создавалось впечатление, что я за два часа из Малька превратилась в азиатскую принцессу.

Я посмотрела вниз — у моих ног игралась Лекси в мягком жилете-ошейнике, но как только я пошевелила носком шелковых туфель от "Маноло Бланик", о которых мне прожужжал все уши Алек, Лекси остановилась и воззрилась на меня глазками-бусинками.

— Тебе нравится?

В ответ она лишь пропищала и на всякий случай отошла немного подальше от острого носка с элегантной пряжкой.

Подхватив ее на руки, я чмокнула ее во влажный нос и посадила на диван. От такого нежного натиска она на секунду растерялась, но, неожиданно фыркнув, поджала огромные уши и, заюлив на кожаной поверхности, вновь спрыгнула на пол, внимательно присматриваясь к моим туфлям, — она определенно решила сделать пряжку своей игрушкой.

Внезапно дверь лифта открылась, и в гостиной появился Барретт — в брюках и темно-синей рубашке, оттенявшей его холодные глаза синевой, он был как никогда элегантен. Проинспектировав мой внешний вид, он, по обыкновению, ничего не сказал и опустил глаза на лисичку.

Лекси было не узнать — при виде Барретта она застыла, прижав уши практически горизонтально. В следующую секунду, попятившись назад, она плюхнулась на попу и тут же с писком, переходящим в ультразвук, вжикнула под кресло с такой скоростью, будто за ней гналась стая волков. Я нахмурилась и перевела взгляд на Барретта.

— Ты ее напугал, — сказала я и тут же полезла под кресло, забыв, что я в образе азиатской принцессы.

— Оставь лису в покое, — услышала я его

недовольный голос, но так и застыла попой кверху, пытаясь вытянуть Лекси за поводок. — Нам пора, — через несколько секунд ожидания уже более настойчиво произнес Барретт, и в следующую секунду меня подхватили и поставили на ноги.

Понимая, что лисичка все равно не появится из своего убежища, пока в зоне ее видимости находится Хищник, я вздохнула и выпрямилась. Пригладив ладонями вышитый золотом шелк, я поправила шлейф и была готова ехать к Чоенгам.

* * *

Летний особняк тайской четы, расположенный на закрытой частной территории, больше напоминал азиатский дворец по стилю и роскоши. У парадного входа, если можно было так назвать выложенный мрамором и жадеитом подступ к дворцу с колоннами, нас встречали хозяева дома. Миссис Чоенг, кинув на мою фигуру внимательный взгляд, осталась очень довольна — ее рекомендации относительно тайского шелка Алеком были выполнены беспрекословно.

— Вам идет, — удовлетворенно кивнула она, подмечая национальную направленность моего наряда.

— Коппхун ка, — опустила я голову в почтительном вае, после чего начался ритуал знакомства со всем семейством, а оно у них было немалое.

— У вас очень красивый дом, похож на королевский дворец, — вернула я комплимент хозяйке дома, как только официоз был окончен.

— Семья Пхатеп из рода Чакри, — тихо произнес мистер Чоенг, и я уловила в его голосе нотки гордости.

— Это большая честь, быть приглашенными в дом такой почтенной семьи, — в очередной раз поклонилась я, понимая, что Чоенгам будет приятно видеть, что я, как иностранка, почитая традиции чужой страны, соблюдаю законы иерархии, так горячо любимые азиатами. К тому же я была уверена, что Барретт, как всегда преследовавший свои бизнес-цели, из всех приглашений выбрал дом Чоенгов не случайно, а значит, ему было на руку доброе расположение хозяев. Может быть, моя помощь Барретту и не была нужна — его репутация солидного успешного бизнесмена работала на него уже долгие годы, но мне хотелось верить, что пусть хоть немного, но я внесу лепту в успех деловых планов своего мужчины.

— Дорогой, тебе не кажется, что с этой прической и в таком убранстве Лилит напоминает мою сестру в молодости?

Мистер Чоенг едва заметно кивнул и, переведя взгляд с жены на Барретта, усмехаясь, произнес:

— Ричард, мальчик мой, твоя Лилит умеет расположить к себе изысканным словом.

— Ты не первый, кто это говорит, — в ответ приподнял уголок рта Барретт, надев очередную светскую маску.

Хозяева дома остались на крыльце встречать остальных гостей, а нас проводили на другую сторону дома, где собственно и проходил праздник.

Выйдя на огромную зеленую лужайку, я на секунду замедлила шаг. Определенно, по территории особняка можно было проводить экскурсии. Помимо основного дома-дворца и прилегавшего к нему жилого комплекса здесь был и внушительных размеров каскадный водопад, который ниспадал в натуральный, выложенный глянцевыми камнями пруд, и настоящий экзотический парк с самобытными беседками-пагодами, откуда слышался крик павлинов, а в отдалении я даже увидела небольшой храм, покрытый позолотой.

На просторной зеленой лужайке были расположены столы и украшенная цветочными гирляндами сцена, где вовсю шел яркий самобытный концерт, который вели два конферансье — парень и девушка в красочных тайских народных костюмах. Прислушавшись, я была очень рада различить со сцены не только тайскую, но и английскую речь — девушка очень старательно, на превосходном английском рассказывала иностранным гостям об истории праздника и его традициях.