Девочка. Книга третья
Шрифт:
— Простите меня, — повторяла я, а она все крепче и крепче сжимала меня.
Я вдыхала ее запах с нотками чайной розы и тоже плакала — от ее непонятной тоски по кому-то близкому и от радости возвращения Эльзы, моей Эльзы. И сейчас, впервые за долгое время я ощутила себя живой.
Громко хлопнула входная дверь, и нам с Эльзой пришлось разжать объятия — мы вытирали слезы, улыбались друг другу, и сейчас, наблюдая за теплым светом голубых глаз, я убеждалась, что моя Эльза действительно вернулась. Не было больше никаких барьеров, я чувствовала прочную связь между нами.
Со
Дэнни навалился на меня всем корпусом, сминая к стене так, что я под тяжестью его веса присела и если бы не опора, то упала бы.
— Определенно он рад тебя видеть, — послышалась усмешка Макса.
— Я тоже рада тебя видеть, мой хороший, — ласково прижалась я к псу.
— Время подарков! А потом за стол! — громко хлопнула в ладоши Эльза.
Я улыбнулась — это была моя любимая часть праздника — дарить подарки.
Эльзе я купила шелковый платок, по типу батика. Он был совсем небольшой, но я видела несколько раз идентичный аксессуар у нее на базе.
— Очень угодила! — повязывала Эльза шелк вокруг шеи и я чуть не пищала от радости, что мой подарок оказался в пору.
Долго думала, что подарить Максу. Можно было подобрать какой-нибудь компьютерный аксессуар, но мой бюджет однозначно не потянул бы таких расходов, и я долго не могла выбрать ничего стоящего. Я ходила из бутика в бутик в нашем Торговом Центре, когда наткнулась на стойку с оформлением принтов. Я улыбнулась и идея возникла мгновенно.
Я протянула Максу завернутый в яркую подарочную упаковку пакет, и он с заинтригованным видом его развернул — внутри лежала футболка с портретом Дэнни, ведь у меня осталось большое количество фото и видео в телефоне.
— Попала! — одобрительно кивнул Макс, рассматривая футболку, и я, отмечая теплые нотки в сердце, улыбнулась: я любила дарить подарки
И конечно, Дэнни не остался без подарка — ему я купила новую миску для еды с его именем и медальон в виде армейского жетона, какой я видела во сне. У него уже был один такой, но я решила, что пусть будет и от меня.
Эльза подарила мне красивую заколку в волосы, выложенную стразами от Swarovski.
— Это так дорого, — рассматривала я изящную инкрустацию, но она лишь улыбнулась и тихим голосом произнесла:
— Тебе должно подойти.
Я поцеловала Эльзу в знак благодарности и подколола сбоку прядь волос. Миссис Хоуп, едва касаясь, прошлась рукой по моим волосам — и я поймала в этом жесте что-то по-матерински теплое, заботливое. Так иногда она поправляла волосы сына, когда тот лежал в больнице.
— Теперь мой черед, — спокойно сказал Макс, и в его руке появилось два совершенно идентичных праздничных конверта. Мы с Эльзой переглянулись и каждая открыла свой подарок.
В конверте, как в моем, так и в Эльзином, лежал абонемент в Театр Оперы и Балета на театральный сезон. Читая список спектаклей на широкий выбор, я обратила внимание, что места для нас с Эльзой,
— Чудесный подарок, сынок, — прижалась Эльза к сыну, но совсем ненадолго. Она знала, что он не любил "нежностей".
— Спасибо, — поблагодарила я, а Эльза бодрым голосом погнала нас к столу.
Ужин проходил в уютной теплой атмосфере. Наши разговоры то и дело прерывали телефонные звонки — Эльзу поздравляли коллеги и ее "мальчики" из разных точек не только Штатов, но и мира, что было неудивительно. Эльзу невозможно было не любить. В ней сочеталась мягкость, ласковость, и в то же самое время сила духа и характер. И это не могло не притягивать.
Макс участвовал в наших "посиделках" номинально — он иногда улыбался шуткам, вставлял реплики, отвечал на вопросы и, казалось, был погружен в себя и в свой телефон, но я отчетливо чувствовала, что он внимательно наблюдает. Словно желал убедиться, что у нас с Эльзой наладился контакт.
К концу ужина Максу позвонил кто-то из его друзей и он, извинившись, отъехал их поздравить. Но мы с Эльзой не возражали — мы вновь могли находится друг с другом и говорить часами обо всем. Потому что Эльза была моей родственной душой, это я знала наверняка. Она рассказывала интересные случаи, а я, укутанная уютом и теплом дома и Эльзы, иногда ловила себя на мысли, что искренне радуюсь происходящему. Будто согреваюсь теплом Эльзы, как теплом камина.
После ужина мы с Эльзой обустроились в зале с кружками сытного Эгг-нога поближе к камину, и я, рассматривая ярко наряженную елку, заметила среди стандартных ярких шариков и старые игрушки, какие сохранили и мы. Подняв взгляд на ангела, украшавшего макушку, я улыбнулась — определенно, он был не новым, но бережно ухоженным.
— Мы тоже храним старые игрушки, — улыбнулась я.
— Когда Макс был маленьким, знатно обработал этого ангела зубами, — и я улыбнулась, вспоминая, как я маленькая покусала снеговика.
— Чем же ему Ангел не угодил? — продолжала улыбаться я, представив маленького Макса, обрабатывающего ангела.
— Оу, Макс вообще был очень подвижным мальчиком. Став постарше, он любил и кулаками помахать.
— Почему стал программистом? Все-таки работа неподвижная, за компом.
— Гены, — усмехнулась Эльза, и в ее улыбке я увидела гордость за сына. — Рассел, отец Макса, сильный математик. Он перенаправил неудержимую энергию сына в нужное русло, за что я ему всегда буду благодарна.
— Он преподает или занимается научной работой?
— И то и другое, — кивнула Эльза. — Преподает в Колумбийском. Ведет кафедру, публикует научные статьи.
Я бросила взгляд на каминную полку, где стояли и фотографии в красивых серебряных рамках, и, рассматривая фото Макса с отцом, кивнула.
— У них сильная связь.
— Да. Я рада, что наш развод не стал камнем преткновения, — произнесла Эльза и, встав, направилась к комоду.
Достав оттуда массивный старый фотоальбом, она села на диван рядом со мной и раскрыла первую страницу, погружая меня в свои воспоминания.