Девочки-лунатики
Шрифт:
Красавца Наташа прекрасно знала по развлекательным шоу. Здесь Егор Черский, ви-джей музыкального канала, ведущий кулинарной программы тоже был по долгу службы, вел видео-дневник фестиваля. Перед тем, как был объявлен перерыв на обед, ей показалось, что она увидела Черского, и, как оказалось, не ошиблась, это действительно был он.
— Иди в пень, — яростно шипел Егор в трубку. — Я на работе, и не могу по первому свистку бросить все и притащиться к тебе.
Из трубки донесся то ли визг, то ли скрип, на что Егор ответил не менее злобно:
— Все. Отстань от меня. Разберешься как-нибудь.
Он вытер пот со лба и рассеяно сунул телефон в карман. Наталья бросилась к нему, а Черский, напуганный этим неожиданным явлением, даже отскочил в сторону, вытаращив глаза.
— Слушай, дай попить, — сказала Наташа.
— Что?
— Дай попить. Будь человеком.
Наташа ткнула пальцем в бутылку. Черский недоуменно хлопал ресницами, а потом неожиданно рассмеялся и протянул ей пепси.
— Ну, держи.
— Спасибо. А можно взять? А то у меня там подруга от жажды умирает…
— Да ради бога, — отмахнулся Егор и задрал голову кверху. — Блин, ну чего они так долго-то?..
Голоса услышал и охранник. Увидев Наташу, он нахмурился и двинулся к ним. Бросив последний взгляд на Егора, она спешно спустилась вниз, прокричав напоследок:
— Спасибо!
Недавний знакомый Миша уже стоял рядом с Ларисой и что-то ей втолковывал. Судя по ее перекошенному от злости лицу, она явно не была от этого в восторге. Подойдя ближе, Наташа сунула ей в руки ополовиненную бутылку пепси.
— Добытчица ты моя, — ядовито сказала Лариса и в два глотка выпила содержимое. У Миши дважды дернулся кадык, и он даже губы облизнул. Наташе было его жаль, но больше делиться было нечем.
— Между прочим, сам Черский угостил, — похвасталась Наташа, видя, какие злобные взгляды бросает на Мишу Лариса. — Обед, наверное, уже заканчивается, так что скоро начнется прослушивание.
Двери, действительно, открыли через четверть часа. Первыми в зал прошли члены жюри, возглавляемые высоченным Теодором Алмазовым, сверкающим расшитым стразами костюмом, за ними просочилась съемочная группа, дожевывая на ходу. Охранники выждали, пока знаменитости рассядутся за столом, и только потом пустили в вожделенную прохладу зрительного зала конкурсантов. Администраторы тут же утащили всех за кулисы и, выстроив в порядке очереди, приготовили к публичной порке.
— Ты минусовку не забыла? — прошипела Лариса.
— Я под гитару буду петь, — ответила Наташа. — Кстати, ты чего на Мишку так косилась, будто он тебе денег должен?
— А ты чего липнешь ко всем подряд?
— Ничего я не липну.
— Липнешь.
— Чего ты начинаешь? Мне он вообще никуда не упирался.
— Можно потише там? — рявкнула администратор. Наталья замолчала. Лариса переминалась рядом с ноги на ногу, а потом, не выдержав, добавила:
— Ты, между прочим, в моем доме живешь. Могла бы проявить немного уважения.
— Да что я сделала? — довольно громко возмутилась Наташа.
Две недели в обществе Ларисы довольно быстро превратились из приятного приключения в пытку. Нет, поначалу она довольно охотно уступала ее опытным ласкам и спустя пару дней научилась отвечать сама, доставляя подруге истинное наслаждение, но настойчивое внимание Лары стало довольно утомительным. Спустя неделю Наташа намекнула, что вполне удовлетворила свое любопытство по части лесбийской любви, и вовсе не собирается продолжать в том же духе. В ответ Лара сперва разразилась слезами, потом гневным спитчем, что за то, что она кормит и одевает Наташу, та могла быть полюбезнее, а потом, под рюмочку бэйлиса, расплакалась и долго причитала на тему, как трудно в Москве найти неиспорченную девушку.
Наталья мужественно протерпела еще неделю, позволяя делать с собой все. Обрадованная Лара тут же взялась одевать подругу в свои вещи, а соседки по квартире, работающие в салоне, даже привели в божеский вид непослушные Наташкины волосы, которые даже сразу после мытья не спешили укладываться в мало-мальское подобие прически. В Ларисиных вещах, которые, правда, были слегка тесноваты, Наташа вдруг обнаружила у себя грудь, а ноги, затянутые в тонкие бриджи, оказались весьма недурны.
Все бы ничего, если бы не бесконечные требования в покорности и верности! Из советчицы Лариса превратилась в доминирующую самку, и Наташа иной раз думала, что когда-нибудь, после очередного соития Лара откусит ей голову, как самка богомола.
— Что я сделала? Что? — гневно повторила Наташа.
— Эй, заткнитесь там! — грозно рыкнула администраторша. — Сейчас прослушивание начнется. Подходим согласно номерам, потому прошу никуда не расходиться и не шуметь. Фонограммы отдаем мне на дисках или флэшках.
— Дай твоему Мише волю, он тут же залезет к тебе в штаны, — сказала Лариса.
— Что ты чушь несешь? Почему это он вдруг стал моим? Я с Мишкой ровно минуту поговорила.
— Потому что, ты не слышала, что он мне говорил.
— Лар, давай потом, а? — взмолилась Наташа. — Хотя бы после того, как отсюда выйдем…
Прогремевшие под потолком фанфары почти заглушили ее слова. Лариса нехотя кивнула и стала смотреть на сцену, моментально позабыв про распри. Шоу начиналось, и выяснять отношения сейчас действительно было глупо. Наташа, стиснув гитару, тоже смотрела вперед, туда, где стояла одинокая стойка микрофона. Внизу, у другой кулисы, за треногой камеры стоял оператор, а рядышком прямо на колонке сидел Черский, свесив ноги, и смотрел на трясущихся от ужаса конкурсантов, выглядящих на фоне гигантского баннера с логотипом шоу довольно жалкими. Наташа помахала Егору рукой, но он, то ли не заметил, то ли сделал вид.
Миша стоял впереди, и на сцене оказался раньше, сунув флэшку с минусовкой администратору. Наташа приготовилась слушать, заранее настроившись, что его голос окажется таким же богатым, как внешность.
Из динамиков рыкнули гитары.
Голос у Михаила был так себе, это Наташа поняла сразу, да и песня довольно дикой. Что-то плохо срифмованное, призывающее к истине, освобождению от оков и свободной любви. Ему даже не дали допеть. Алмазов протестующе замахал руками и буркнув недовольно: