Девочки-лунатики
Шрифт:
Ее саму на вокзале встретила тетушка Маргарита, в столице обосновавшаяся давным-давно. Обрубив неуклюжие попытки Наташи навязаться следом, Карина издали помахала тетке и торопливо покатила по перрону свой чемоданчик.
— Хороша, — одобрительно сказала тетка, подставив щеку для поцелуя. — Худовата немного, но анорексички нынче в тренде.
— Я не анорексичка, — фыркнула Карина. — Поверь мне, я очень хорошо кушаю.
— Это меня огорчает, — парировала Маргарита. — Женщина я одинокая, помочь некому, а тут на шею сиротка
— Да так, попутчицы, — неопределенно ответила Карина. — Хорошо выглядишь, Рит.
— Будь тут твой папаша, я бы ответила: ты меня еще голой не видел. Очень уж он смущался по молодости, когда за маманей твоей бегал. Шокировала я его, беднягу. А тебе просто спасибо. Стараюсь, как могу.
Для своих сорока с хвостиком Маргарита действительно выглядела очень хорошо. Семейное сходство с племянницей просматривалось отчетливо. При беглом взгляде они смотрелись, как мать и дочь, но отчаянно молодившаяся Маргарита никогда бы не призналась, что в два раза старше племянницы.
Ехать пришлось через всю Москву. Карина с любопытством озиралась по сторонам, высовываясь из окошка Маргаритиного «опеля», но потом заскучала и принялась отчаянно зевать. Москва, большая, шумная, от Екатеринбурга не слишком отличалась. Такие же улицы, такие же магазины, и даже пробки такие же, дышащие смрадом, с лающими друг на друга водителями. Устав, она откинулась на сидение и на вопросы тетки отвечала скупо. Впрочем. Марго беседой особенно не докучала, следила за дорогой, на которой чувствовала себя не слишком уверенно.
Доехав, Маргарита долго парковалась под насмешливым взглядом племянницы. Воткнув машину между двумя джипами, она с трудом вылезла наружу, выволокла из багажника чемодан Карины и сунула его племяннице.
— На. К третьему подъезду кати.
Двор-колодец был так заставлен машинами, что даже для пешеходов они создавали определенные трудности. Карина послушно двинулась к подъезду, окаймленному кустами давно увядшей сирени, и клумбами, на которых отчаянно цвели немудреные анютины глазки. На скамеечках, потертых, с выцветшей краской, сидели подъездные старушки, на Карину смотрели с любопытством, а на Маргариту — с неудовольствием.
— Как же ты завтра отсюда выберешься? — с сочувствием спросила Карина, глядя на глыбищи внедорожников, зажимавших «опель» с двух сторон.
— Да они раньше уедут, не парься. Сама видишь, больше некуда машину приткнуть.
Они сообща закатили чемодан по ступенькам, пыхтя от усердия, заволокли его в лифт и поднялись на шестнадцатый этаж.
Двери открылись. Маргарита и Карина вывалились на лестничную клетку и едва не врезались в молодого парня.
— Здравствуйте, Маргарита Игоревна, — вежливо поздоровался парень. Марго расплылась в льстивой улыбке.
— Здравствуй, Мишенька. Папа с мамой не вернулись?
— Пока нет, — ответил Миша, но смотрел при этом почему-то на Карину, словно ей было какое-то дело до его родни.
— Ну, будут звонить, передавай привет, — кивнула Марго, а потом, словно опомнившись, подтолкнула Карину кулаком в спину, как маленькую. — Это, кстати, моя племянница. Тоже собирается в МГИМО поступать. Не возражаешь, если она как-нибудь вечерком зайдет, проконсультируется?
— По поводу экзаменов?
— Ну, да. Ты вечером дома?
Миша наморщил нос и неопределенно пожал плечами.
— Не знаю, честно говоря. Лучше завтра днем, часа в три. О’кей?
Улыбка у него была приятная. Карина против воли улыбнулась, подавив желание поправить волосы.
— Ну и чудненько, — обрадовалась Марго. — Она завтра забежит.
— До свидания, — ответил вежливый Миша, а потом, глядя на Карину, добавил: — Пока!
— Пока, — ответила она.
Миша шагнул в лифт. Двери закрылись, и кабинка с шумом уехала вниз. Улыбка сползла с лица Марго.
— Сучонок, — припечатала она, дождавшись, когда стихнет грохот лифта, и открыла дверь квартиры. — Входи. Погоди, я чемодан вкачу.
Карина, вздернув вверх брови от изумления, вошла в просторную прихожую следом за теткой. Навстречу выскочило лысое чучело — кошка породы донской сфинкс, прекрасная в своем безобразии, с роскошными египетскими глазами, лопоухая, как заяц. На Карину кошка посмотрела, вытаращив глаза, но не подошла. Вопросительно мяукнув, она стала тереться о ноги хозяйки.
Марго гремела замками и отпихивала кошку ногой. Если смотреть со стороны хвоста, задние лапы животного напоминали куриные окорочка, голые, жалкие, а вот глаза у донского сфинкса были просто потрясающими.
Совсем, как у соседа. Загадочные, волнующие.
— Чего это ты его так? — спросила Карина, вытряхивая из головы образ куриных окорочков, суетливо мельтешащих по квартире.
— Кого? А, Михасю-то? Да потому что он сучонок и есть. Вежливый, сладенький, как пряник. Глазки пуговками, а нутро гнилое. Из категории уродов, которые в детстве мучают кошек.
— А он мучил?
Откатив чемодан в сторону, Марго ткнула пальцем в дверь.
— Уфф… жарища какая… Ванная там. Ты, наверное, помыться хочешь с дороги… Что ты спросила?
— Я спросила: с чего ты решила, что Миша мучил кошек? Сама видела?
— Если бы видела, я бы ему, поганцу, руки вырвала!
— Тогда откуда мнение? Вроде приятный парень…
— Сама не знаю. Скользкий он какой-то, — вздохнула Марго. — И врун паталогический, это я давно поняла, как в старом мультике про Мурзилку… Ну, ты не помнишь, наверное, молода очень. Был там такой персонаж, приличный на людях, и урод внутри, так его Мурзилка на чистую воду вывел. Вот и Мишаня такой. Это говно учится в МГИМО, такой вот пердюмонокль. Смотри, как я ловко срифмовала!