Девочки Тора
Шрифт:
— Я похожа на... на...
Дверь кабинета неожиданно хлопает, будто её кто-то закрыл. Я резко отпускаю юбку и поспешно застегиваю блузку.
Какого...? Дверь разве была открыта? Я не обратила внимания. Вроде Лиза её закрыла, когда уходила. Или нет?!
Быстрым шагом направляюсь к двери, открываю и выглядываю в коридор, чувствуя, как с каждой новой секундой щёки всё сильнее начинают гореть. Кто-то видел меня перед зеркалом?!
Коридор
___
Девчонки, кто не видел график Прод на этой неделе, он в комментариях.
Глава 10
Глава 10
Аня
И чего я? Зачем я?
В который раз вздыхаю, глядя на себя в зеркало, и снова стираю бумажным полотенцем помаду. Щёки до сих пор горят от стыда, ведь меня однозначно кто-то видел. И я очень надеюсь, что не мой начальник. Не знаю, почему-то от мысли, что именно Торецкий заглядывал в кабинет, когда я фривольно задирала юбку, меня начинает мутить.
Что он подумал в таком случае?! Что я неадекватная какая-то?!
Какой стыд, Господи!
Благо в уборной никого не оказалось. Не хотелось бы попасться кому-то на глаза в таком... виде. Красная как рак, на лбу испарина и глаза нервно дергаются.
Меньше надо ерундой страдать!
Отбрасываю испачканное помадой бумажное полотенце в сторону и сую руки под прохладный поток воды. Уже в сотый раз умываюсь, но горящие щёки и шею остудить не удаётся. Надеюсь, я целый день так не прохожу, а то со стороны выгляжу, как больная лихорадкой.
— О, ты здесь? Я как раз тебя искала, — в уборную заходит Римма и направляется прямиком к раковинам, где я пытаюсь прийти в себя уже, наверное, минут двадцать.
— Искала меня? Зачем?
— С тобой всё хорошо? У тебя просто... лицо красное, — Римма ставит сумочку на раковину и тревожно вглядывается мне в лицо, после чего достаёт пудреницу. — Если заболела, то сразу сообщай. У нас с этим всё строго.
Говорю же — больная лихорадкой.
— Да нет. Всё нормально, Римм, просто жарко стало. Так... А зачем ты меня искала?
—
Её тон такой обыденный и безэмоциональный, а у меня сердце к горлу подскакивает и начинает бешено колотиться, отчего новая волна жара расползается по щекам, шее и ушам.
Просил зайти к себе?
Супер. Приехали. Вот и настал конец. Сейчас он меня уволит. Сначала прочитает лекцию о морали и адекватном поведении на работе, а затем уволит.
— Ау, Ань, ты чего застыла? — Римма щёлкает пальцами у меня перед лицом. — Иди. Он ждать не любит.
— А. Да. Конечно. Спасибо, что передала.
Нервно закрываю воду, вытираю руки и на трясущихся ногах выхожу из уборной, бросив напоследок взгляд на своё отражение.
Как будто в аду побывала и уже неплохо запеклась. Ещё и волосы обратно в хвост собрать не успела!
Дрожащими руками пытаюсь зализать волосы так, чтобы они не торчали. Пока иду, без конца проверяю, все ли пуговицы блузки застегнуты, как невротик какой-то! Ещё и подвязки видны из-под ткани юбки — это теперь дико злит, хотя вот ещё полчаса назад я искренне наслаждалась данным фактом.
Людей увольняют из-за подвязок? А из-за того, что они разглядывают их в зеркале? А вдруг он вообще подумал, что я специально?!
— Вы так и будете топтаться на пороге или уже войдёте? — голос Торецкого раздаётся из-за закрытой двери его офиса, перед которой я стою уже минуту и пытаюсь собраться с духом, чтобы постучать.
Откуда он узнал, что это я? Он что камеры смотрит?
Кручу головой, отметив несколько камер в коридоре. Ну вряд ли, ему что заняться нечем?
Не успеваю закончить мысль, как дверь передо мной резко распахивается.
— Вам особое приглашение нужно? — Торецкий выгибает бровь.
Возможно, на меня действует его близость и окончательно вышибает из колеи. Возможно, это его духи, которые по необъяснимой причине вызывают странную реакцию у моего тела. А может быть, я просто идиотка, потому что в следующую секунду я выпаливаю:
— Клянусь, я обычно не раздеваюсь перед людьми. То есть, в общественных местах. То есть, я вообще это редко делаю. И всегда наедине!
Вторая бровь Торецкого тоже ползёт вверх.
— Я... рад. Это ценная информация, Анна.