Девственница-бродяга
Шрифт:
– И что же из этого следует?
– спросил Дрейк.
– Не знаю. Я просто хочу привлечь твое внимание к этим фактам, сказал Мейсон.
– Среди всех этих людей есть один человек, который выдает себя не за того, кем является на самом деле.
– Кто же это?
– Женщина, которая приходила ко мне и называла себя матерью Вероники Дейл.
– Кто же она, по-твоему, на самом деле?
– Чтобы ответить на этот вопрос, Пол, нужно задуматься над тем, откуда она могла все знать.
– Что _в_с_е_?
– Она знала, что мать Вероники
– Понятия не имею, - сказал Дрейк.
– Со слов самой Вероники, - догадалась Делла Стрит.
Мейсон утвердительно кивнул. Некоторое время он молчал, пытаясь связать изложенные факты.
Молчание нарушила Делла Стрит:
– Но зачем эта женщина со своей выдуманной историей приходила к тебе? Неужели она не понимала, что эта ложь все равно раскроется? Она должна была знать, что делает.
– Да, это вопрос. А какой ответ можно предложить на него?
– сказал Мейсон.
– Не знаю. Может быть, она действительно связана с Эриком Хэнселом?
– Задавая этот вопрос в Суде, - сказал Мейсон, - я внимательно следил за его лицом. По выражению лица Хэнсела узнаешь больше правды, чем по его словам. Когда я задал ему этот вопрос о фиктивной матери Вероники, он испугался. Но почему испугался? Что еще что-нибудь выплывет наружу? Прошлое-то у него богатое.
– Одно ясно, - вступил в разговор Дрейк.
– Хэнсел и Вероника работали вместе. Проверка списка номеров показала, что из сорока водителей практически все давали ей деньги, но двое из них, очутившись в щекотливом положении, подверглись шантажу и платили Хэнселу.
– И чтобы добиться этого, Вероника постаралась, чтобы ее в ту ночь арестовали, - добавил Мейсон.
– А потом явилась фиктивная мать, - продолжал Дрейк.
– Ее появление часть схемы шантажа.
– Зачем она вообще была нужна им?
– спросил Мейсон.
– Ну как же, Перри!
– усмехнулся Дрейк.
– Им нужна была мамаша, которая выразила бы праведное негодование, говорила бы о конце доброго имени своей дочери и, наконец, потребовала бы денежную компенсацию.
– Но в данном случае никакой необходимости в мамаше у них не было, возразил Мейсон.
– И до этого она ни в одном деле не появлялась. Вероника просто голосовала, а о ней проявляли отеческую заботу. Затем появлялся Хэнсел и грозил газетными сплетнями. По сути дела, эти люди вели себя по отношению к Веронике так, что никакого появления разгневанной мамаши просто не требовалось. Да и чем бы она могла помочь? Нет, Хэнсел прав, в этом деле вполне хватает двоих.
– И что из этого, Перри?
– То, что эта женщина пришла ко мне по своей воле, - ответил Мейсон.
– А чтобы ответить на вопрос, зачем она приходила, нужно подумать о том, что она получила, - сказал Мейсон.
– Разве она что-нибудь получила?
– удивился Дрейк.
– Она получила расписку, что заплатила мне сто пятьдесят долларов за все расходы, связанные с арестом Вероники Дейл.
– Она выложила сто пятьдесят долларов?
– Нет. Она выписала чек на эту сумму, как выяснилось, недействительный. То ли она пришла для того, чтобы получить расписку, то ли для этого и чего-то другого вместе. Заметь, Пол, что чек был на бланке, где следовало указать название банка. Такие чеки обычно используют крупные фирмы для удобства в обслуживании загородных или иностранных клиентов, у которых при себе вдруг не оказывается чековой книжки, а эта женщина вырвала чек из такой же книжки.
– Постой, Перри, но для чего же она сделала это? Она же не думала, что ты просто коллекционируешь бланки или чеки и никогда не пускаешь их в ход?
– Значит, она хотела, чтобы я получил этот чек.
– Но зачем?
– Ранее мы исходили из того, что она участница шантажа, и у нас ничего не вышло. Давайте попытаемся подойти к делу с другой стороны. Возможно, что она хотела дать мне оружие против шантажиста, чтобы я мог сказать Хэнселу: "Ошибаетесь, сударь, Эдисон не платил за нее. Платила ее мать. Вот чек - доказательство тому".
Дрейк присвистнул.
– Вот так, Пол. А теперь эти странные отпуска. Фэррел берет две недели перед самым собранием акционеров, чтобы с кем-то встретиться, и бросает важные дела. Миртел Нортран, казначей компании, берет такой же отпуск и в то же самое время.
– Но ведь эта Нортран терпеть не может Фэррела и полностью верна Эдисону, - заметил Дрейк.
Мейсон кивнул.
– А Фэррел обещал этой рыженькой продавщице, что она займет место Миртел Нортран. Значит, он хотел убрать Нортран, - предположил Дрейк.
– Или перевести ее на новую должность, - добавил Мейсон, - так, чтобы ее прежнее место стало вакантным.
– И что же нам теперь делать, Перри?
– после некоторой паузы спросил детектив.
– Искать Миртел К. Нортран, - ответил Мейсон.
– Когда мы ее найдем, Пол, я думаю многое прояснится.
20
Утреннее солнце освещало высокие белые здания жилых кварталов города.
– Приехали, Пол, - сказал Мейсон, припарковывая машину.
– Делла, твой блокнот наготове? Жаль, что у нас нет ключа, - сказал Мейсон, направляясь к двери.
Дрейк с угрюмым видом извлек из кармана связку ключей и отмычек, заметив:
– Мне все же больше нравятся обычные способы, Перри.
– Ну, это ведь только дверь в подъезд. Мы этим не нарушаем неприкосновенности чьего-либо жилища, - ответил адвокат.
Дрейк начал подбирать ключи. Третий подошел.
– Какой номер?
– спросил Дрейк, входя в коридор.
– Третий этаж, номер триста двадцать один, - ответил Мейсон.
Дребезжащий лифт поднял их на третий этаж. Мейсон нашел квартиру и нажал на звонок. Дверь открылась. В ноздри ударил приятный аромат кофе. Женщина, одетая в домашнее платье, с утренней газетой в руке, забормотала: